Она была уверена, что это не мог быть грабитель, и потому даже не окончила начатой фразы.

Джейн очень хотелось подробнее узнать о таинственной даме, которая так часто навещала ее мужа. Она спросила его о ней, но тут же пожалела о своей опрометчивости: Питер долго молчал, как бы обдумывая свой ответ.

— Да, эта дама часто бывает у меня, — сказал он, наконец. — И, как я уже говорил Руперу, она — бывшая кухарка. Ее фамилия Энтерсон — шведского происхождения…

Когда солнце уже взошло высоко, осветив весь сад и парк, Джейн почувствовала ужасную усталость от бессонной ночи и решила поспать.

Проснулась она от звука гонга, звавшего к завтраку. Выглянув в окно, Джейн снова увидела Питера, разгуливающего по лужайке под ее окнами в обществе Бурка.

— Я ведь говорил, чтобы не звонили в этот гонг! — возмутился Питер. — И чтобы не будили вас…

— Вы снова вызвали сюда господина Бурка? — с удивлением спросила Джейн.

Питер объяснил ей, что он, действительно, просил сыщика приехать и выяснить некоторые подробности о таинственном ночном посетителе. У Бурка не было никаких сомнений в том, что этот посетитель — тот же человек, следы которого обнаружены в саду накануне утром.

— Кстати, — добавил он, — я пригласил Дональда Уэллса, и надеюсь, что вы ничего не будете иметь против этого. Мне нужно повидать его, а я не хотел уезжать один и оставлять вас здесь.

— Разве вы больны?

— Конечно, нет, — рассмеялся он.

— А… Марджори тоже приедет с ним? — спросила она после некоторого молчания.

Питер покачал головой.

— Нет, — коротко ответил он.

— Но почему же вы пригласили его приехать, если чувствуете себя вполне здоровым? — настаивала Джейн.

Питер ничего не сказал.

После завтрака он читал и писал письма в библиотеке, а Джейн попыталась поговорить со старым садовником. Но он оказался чрезвычайно несловоохотливым, и Джейн скоро вернулась в дом. Ее приводило в отчаяние то, что до вечера оставалось еще много времени.

Когда она вошла в библиотеку, Питер неспешно спрятал книгу, которую читал.

— Сколько нам предстоит еще прожить в Лонгфорд-Маноре? — спросила Джейн. — Здесь невероятно скучно и тоскливо.

Питер добродушно улыбнулся.

— Представьте себе, я как раз думал о том же самом — воскликнул он. — И, не посоветовавшись с вами, заказал комнаты в Риц-Чарльтоне. По крайней мере, там мы можем проводить вечера в театре.

— Только отец не должен ничего знать, — заметила она. — Так когда же мы уезжаем отсюда?

Питер сказал ей, что им могут дать те комнаты, которые ему нравились, только через два дня.

— А что вы читали, когда я вошла? — спросила Джейн после некоторого молчания.

Питер вынул из ящика и показал ей французскую книгу о гравюрах.

Джейн вспомнила, что у него была страсть к гравюрам.

— Ведь мы с вами, быть может, никогда бы не познакомились, если бы не встретились на выставке гравюр на Бонд-стрит… — помните? — спросил он.

— Бедный папа! Как он горевал, когда потерял ваши гравюры! — воскликнула она.

Питер действительно одолжил своему будущему тестю несколько гравюр очень тонкой работы, величиной не больше открытки, которые тот где-то забыл или потерял.

— Да, какая жалость, — согласился с ней Питер. — Наверное, мне никогда уже больше не удастся так хорошо нарисовать что-либо.