– Вальдемар, неужели вы позволите, чтобы ваша экономка столь отвратительно отзывалась обо мне? – осмелела Катрин, сообразившая, что бить её не будут, во всяком случае сейчас.

– Инора – не моя экономка, а дядюшкина, – невозмутимо ответил майор, – И боюсь, ему сейчас немного не до того, чтобы призывать её к порядку.

– Инорита Линден, мне кажется, вы здесь чрезмерно задержались, – выпалила я. – Не дай Богиня, подумают, что за лордом фон Штернбергом бегаете. Да ещё и без взаимности. Представляете, как расстроится ваша бабушка? Такой урон вашей безупречной репутации.

– Вальдемар, вы это слышали? – Катрин показательно всхлипнула и зашарила в сумочке в поиске носового платка. – Ваша экономка говорит такие гадости вашим гостям, что в любом приличном доме её сразу же уволили бы.

– Инорита Линден, – даже с какой то ленцой ответил майор, – я вам только что сказал, что инора Альдер – не моя экономка.

– У инориты Линден очень плохая память, – показушно вздохнула я. – Даже если она записывает, это всё равно не помогает, потому что она забывает, куда положила записи.

У Катрин гневно раздувались ноздри. Было видно, что ей очень хочется гордо бросить: «Выбирайте, Вальдемар: либо я, либо эта невоспитанная инора», но поскольку она была не совсем дурой, то прекрасно понимала, что ответит кавалер. И этот ответ ей заранее не нравился. Поэтому инорита выбрала стратегию временного тактического отступления. Она промокнула сухие глаза платком и сказала дрожащим голосом:

– Не могу больше здесь находиться. Из за этих особ атмосфера дома стала гнетущей. Всего хорошего, Вальдемар. Передайте мои наилучшие пожелания инору Альтхаузу, а то он немного занят, а я не хочу его отвлекать.

Она окатила меня ненавидящим взглядом и выплыла из комнаты, провожаемая одной лишь вездесущей Беатой, которая разрывалась между желанием выслушать прощальный монолог инориты и продолжить наблюдать за развитием ситуации в гостиной. Победило первое, потому что в гостиной оба действующих лица были уже немолоды и как раз взяли паузу как в разговоре, так и в действиях.

Но, как выяснилось, Беата совершила ошибку, ибо стоило ей удалиться, как…

– Негодяй! Подлец! – выпалила трагически ломающимся голосов бабушка.

– Луиза, душа моя, успокойся.

– Как я могу успокоиться, когда вы, инор Альтхауз, собираетесь испортить жизнь бедной девочке, как испортили её мне?

– Я? Тебе? Мне кажется, дорогая, ты что то путаешь.

– Вы ещё скажите, инор Альтхауз, что я неправильно поняла ваше желание жениться на экономке.

На этих словах у бабушки случился прилив энергии, и она таки дотянулась до инора метёлочкой, стукнув его прямо по лбу.

– Что поделаешь, дорогая, если другой возможности заполучить тебя в гости не нашлось, – ответил инор, потирая пострадавшую часть тела. – Но знаешь, мне начинает казаться, что идея была не столь хороша.

– Идея была отвратительна, – с готовностью подтвердила бабушка. – Поэтому я прямо сейчас забираю Каролину и мы уезжаем.

– Увы, леди фон Кёстнер, – вмешался в беседу майор, – у меня с вашей внучкой договор на оказание целительских услуг, поэтому инорита Вальдфогель никак не может уехать.

Я с трудом удержала возглас удивления. Оказывается, он выяснил про меня если не всё, то многое.

– В договоре указано место проживания? – насмешливо уточнила бабушка. – Уверена, что нет. Поэтому мы остановимся в семье Линден, а вы можете нас навещать до окончания лечения.

Майору такая перспектива по нраву не пришлась, мне – тоже.