|
И хотя любящая мать мужественно преодолела свое отвращение и девочка воспитывалась в любви и довольстве, бедняжка отчаянно мучилась своей некрасивостью, чуждалась людей и бегала по горам, как дикая коза. Однажды во время своих странствий она набрела на истощенного молодого человека, точно так же, как ее царственный предок, преодолевшего смертельный перевал, но рухнувшего без сил. Надо ли говорить, что она подняла его (а помимо всех своих недостатков, она еще была на голову выше всех своих соплеменников), принесла во дворец и выходила? Надо ли говорить, что он был так же некрасив, как и она сама? Что он оказался принцем соседней державы? И, наконец, что он тоже влюбился в нее… А дальше… Предоставим слово самому Куприну:
«Вскоре принц Шарль попросил у короля и королевы руку их дочери: сердце ее ему уже давно принадлежало. Предложение его было принято… По случаю помолвки было дано много праздников для двора и для народа, на которых веселились вдоволь и старики и молодежь. Только королева-мать грустила потихоньку, оставаясь одна в своих покоях. «Несчастные! — думала она. — Какие безобразные у них родятся дети!» В эти дни, глядя вместе с женихом на танцующие пары, Эрна как-то сказала ему: — Мой любимый! Ради тебя я хотела бы быть похожей хоть на самую некрасивую из женщин Эрнотерры. — Да избавит тебя бог от этого несчастья, о моя синяя звезда! — испуганно возразил Шарль. — Ты прекрасна! — Нет, — печально возразила Эрна, — не утешай меня, дорогой мой. Я знаю все свои недостатки. У меня слишком длинные ноги, слишком маленькие ступни и руки, слишком высокая талия, чересчур большие глаза противного синего, а не чудесного желтого цвета, а губы, вместо того чтобы быть плоскими и узкими, изогнуты наподобие лука. Но Шарль целовал без конца ее белые руки с голубыми жилками и длинными пальцами и говорил ей тысячи изысканных комплиментов, а, глядя на танцующих эрнотерранов, хохотал как безумный. Наконец праздники окончились. Король с королевой благословили счастливую пару, одарили ее богатыми подарками и отправили в путь.(Перед этим добрые жители Эрнотерры целый месяц проводили горные дороги и наводили временные мосты через ручьи и провалы). А спустя еще месяц принц Шарль уже въезжал с невестой в столицу своих предков… И не было в тот день не только не одного мужчины, но даже ни одной женщины, которые не признали бы Эрну первой красавицей в государстве, а следовательно, на всей земле. Сам король, встречая свою будущую невестку в воротах дворца, обнял ее, запечатлел поцелуй на ее чистом челе и сказал: Дитя мое, я не решаюсь сказать, что в тебе лучше: красота или добродетель, ибо обе мне кажутся совершенными… А скромная Эрна, принимая эти почести и ласки думала про себя: "Это очень хорошо, что судьба меня привела в царство уродов: по крайней мере, никогда мне не представится предлог для ревности". И этого убеждения она держалась очень долго, несмотря на то, что менестрели и трубадуры славили по всем концам света прелести ее лица и характера, а все рыцари государства носили синие цвета в честь ее глаз. Но вот прошел год… у Эрны родился очень крепкий и очень крикливый мальчик. Показывая его впервые своему обожаемому супругу, Эрна сказала застенчиво: — Любовь моя! Мне стыдно признаться, но я… я нахожу его красавцем, несмотря на то, что он похож на тебя, похож на меня и ничуть не похож на наших добрых соотечественников. Или это материнское ослепление? На это Шарль ответил, улыбаясь весело и лукаво: — Помнишь ли ты, божество мое, тот день, когда я обещал перевести тебе надпись, вырезанную Эрном Мудрым на стене охотничьей комнаты? — Да, любимый! — Слушай же. Она была сделана на старом латинском языке и вот что гласила: "Мужчины моей страны умны, верны и трудолюбивы: женщины — честны, добры и понятливы. |
