Мне стало неловко, как будто я случайно подсмотрела непристойную сцену. Я тихонько притворила дверь и отошла от нее в сторонку.

Прошло не больше минуты, дверь распахнулась, и из кабинета вышел Меликханов. Он прошел мимо меня, не заметив, и скрылся в своем кабинете… то есть в бывшем кабинете Карабаса.

Я выждала еще пару минут, постучала в дверь переговорной и робко приоткрыла ее:

— Антон Степанович, вы меня вызывали…

Я ожидала увидеть все, что угодно.

Ожидала застать Карабаса раздавленным, рыдающим… Или красным от ярости. Может быть, даже болтающимся в петле. Но он совершенно спокойно сидел за столом и с невозмутимым видом просматривал бумаги. Услышав мой голос, он поднял глаза и деловито осведомился:

— Вы принесли материалы по «Импульсу»?

— Да, конечно… — Я положила перед ним папку.

В этот день я все же вспомнила про обеденный перерыв и отправилась в ближайшее к нашему банку бистро «Мурена». Кормили там неплохо. Однако не успела я заказать бизнес-ланч (в него на этот раз входили суп-пюре из лососины, блинчики с сыром и кофе), как к моему столу подошла Лариса Ивановна.

У меня, разумеется, сразу пропал аппетит.

Лариса — моя непосредственная начальница и дикая, просто фантастическая стерва. Не подумайте, что я голословно утверждаю, про это все знают. Человека унизить, стереть в порошок — ей что нам с вами чихнуть. И еще при этом она получает удовольствие. И вроде бы внешность у нее приятная — симпатичная женщина (сорока ей точно нет, а выглядит и того моложе), миниатюрная блондинка с точеной фигурой, а вот поди ж ты, никого эта внешность не обманывает. Стоит только поглядеть Ларисе в глаза, сразу все становится ясно. Глаза у нее очень светлые и колючие, как две льдинки.

Всем известно, что со стервами-начальницами лучше не вступать ни в какие внеслужебные отношения. И на работе спорить с ними — боже упаси! Но и в друзья нельзя набиваться. Разговаривать всегда ровным тоном, без улыбки. Если распекает — не оправдываться, а согласно кивать — мол, вы во всем правы, а я кругом виновата. Но я исправлюсь. Если похвалит — скромно потупиться — не заслужила, мол, благодарствуем за доброту вашу, век помнить будем…

Все это мне советовала мама, а уж она проработала с такой теткой много лет бок о бок. И ничего, выжила. Так что я в этом вопросе ее послушалась и не жалела никогда об этом.

Надо сказать, что Лариса Ивановна никогда никого на моей памяти не хвалила. И уж вовсе ни к чему с такой начальницей обедать вместе в бистро или после работы прохаживаться по магазинам.

Сейчас Лариса изобразила на своем лице приветливую улыбку (представьте себе улыбающуюся гиену, и вы получите приблизительное представление об этой улыбке) и поставила свой поднос. На ее подносе были те же суп и блинчики. С невыразимым злорадством я отметила, что ее блинчики подгорели.

— Ты не возражаешь? — осведомилась она, уже расставив тарелки на столе.

— Чего уж там. — Я пожала плечами.

Мои возражения все равно запоздали. Да и вряд ли она приняла бы их в расчет.

Лариса уселась, зачерпнула ложку супа и шумно втянула ее содержимое. Я отодвинула свою тарелку: есть мне окончательно расхотелось.

Черт с ними, с ее манерами. Самое главное — я пыталась понять, чего Лариса от меня хочет. Ведь явно она подсела ко мне не просто так, не с целью завести со мной сердечную дружбу.

Очень скоро моя догадка подтвердилась.

Отхлебнув еще одну ложку супа, она подняла на меня глаза и проговорила:

— Ну, и как он тебе?

— Кто? — переспросила я, совершенно искренне не понимая, кого Лариса имеет в виду.