Изменить размер шрифта - +
Может быть, вы сможете покривить душой, поговорить с ними и что-нибудь придумать?
      - Что, например?
      - Ну, что состояние у меня очень тяжелое, пускать ко мне никого нельзя, но память полностью восстановилась, как и прогнозировал лечащий врач. Добавьте какие-нибудь подробности о том, как я общаюсь с персоналом, какой я душка, как меня обожают медсестры, как мужественно я держусь и как мне здесь нравится. Так сильно нравится, что я даже перебираться в другую больницу не хочу.
      - А вы потом не станете это опровергать и говорить, что это все вранье? - она глянула подозрительно, но, вместе с тем, напряженные мышцы лица заметно расслабились. Видно, такой вариант ей показался вполне симпатичным. У моей суровой медузищи явно наличествует чувство юмора, во всяком случае, рыхлая желеобразная поверхность ее вдруг стала полосатой, а по краям - в прелестный провинциальный горошек. Развеселилась, видать.
      - Обещаю, - твердо сказал я. - Если хотите, могу заявить это в присутствии всего персонала и подтвердить в письменном виде.
      - Надеюсь, это не понадобится, - скупо улыбнулась главврач и унесла мою славную медузочку, к которой я уже почти привык.
      Определенно, сложившаяся в детстве привычка видеть и слышать людей при помощи образов из мира флоры и фауны сильно помогает в жизни. Во всяком случае, мне.
      
        ГЛАВА 2

      
      - Какой кошмар! Я немедленно переведу тебя в другое место, более пристойное.
      - Мне и здесь отлично, - я пытался сопротивляться, но понимал, что все мои жалкие потуги не имеют смысла. Спорить с матушкой я не мог. Не умел, что ли? Или смелости не хватало? Всю жизнь это было одной из моих проблем.
      Она появилась внезапно, ворвалась в палату с лицом, одновременно выражающим скорбь и праведное негодование. Опытным взглядом и умелыми руками хирурга с многолетним стажем она, бросившись ко мне, быстро провела первичный осмотр и успокоилась только тогда, когда не обнаружила на моем теле ни рваных ран, ни переломов. Только синяки и ушибы, на вид, правда, весьма устрашающие, но совершенно не опасные для жизни и здоровья. Матушка у меня, между прочим, действительно хирург, и, говорят, хороший, хотя мне на собственной шкуре испытывать ее мастерство, к счастью, не приходилось.
      - Почему ты мне не сообщил? - гневно вопрошала она. - Почему о том, что случилось с моим сыном, я должна узнавать из газет? Верочка так никогда не поступила бы. Кто у тебя есть на этом свете ближе матери?
      Ну вот, так я и знал. По крайней мере ясно одно: за без малого два года матушка не утратила привычку сравнивать меня с покойной дочерью, моей сестрой. Я безумно любил Веру, отчаянно страдал, когда она умерла, я согласен с тем, что она была лучше меня, добрее, тоньше. Да, все это так, но нельзя же теперь до скончания моей собственной жизни выслушивать упреки в том, что я не такой, как она?
      - Мама, ты ведь уехала в Самару. Как я мог тебя найти?
      - Не выкручивайся! Я оставила тебе все телефоны, ты, между прочим, сам на этом настаивал. Ты хотел иметь возможность разговаривать с сыном каждый день. Ты же считаешь, что без общения с тобой Женечка пропадет.
      Надо же, она оставила мне все телефоны своих приятельниц, у которых собиралась гостить. А я и не помню!
      - Не помню, - произнес я вслух. - Я все забыл.
      - Не выдумывай! - Безапелляционности моей матушки можно было только позавидовать.
Быстрый переход