«Что ж, дело, похоже, идет на лад. Наконец-то!» – подумал он.

Опытный сердцеед, он действовал по раз и навсегда разработанной схеме. Нежные слова, произносимые не в первый раз, слетали с его языка безо всяких усилий. Куда труднее было бороться с навалившейся вдруг дремотой. Изо всех сил стараясь не зевнуть, артист вел свою речь по наезженной колее:

– И когда наконец я узнал, что великодушное небо посылает мне исполнение моего самого заветного желания, я прилетел сюда на крыльях любви, чтобы, сгорая от страсти, упасть перед вами на колени!

Вальгран действительно опустился на колени и поцеловал подол платья леди Белтхем. Та смотрела на него, не говоря ни слова.

Часы на башне пробили четыре.

Женщина схватилась за голову:

– Четыре часа! Нет, нет… Я больше не могу! Это слишком для меня!

И на глазах изумленного артиста она принялась метаться по комнате, словно загнанное животное. Наконец она остановилась напротив Вальграна, долго смотрела на него с непонятным состраданием и прошептала:

– Уходите, мсье. Во имя Господа, если вы в него верите, немедленно уходите отсюда!

Артист с трудом поднялся с колен и пошатнулся. Голова казалась тяжелой, словно мельничный жернов. Больше всего на свете ему хотелось лечь. Тем не менее тщеславие не позволило ему не довести роль до конца, и он ответил чуть заплетающимся языком:

– Я верю в одного бога, мадам… В бога любви. И он приказывает мне остаться.

Женщина некоторое время тщетно пыталась прогнать своего гостя, восклицая:

– Ну уходите же, несчастный! Уходите! Это будет слишком чудовищно…

С трудом удерживая отяжелевшие веки, артист упрямо выдавил:

– Я остаюсь…

Он сделал несколько грузных шагов, пошатнулся и рухнул на диван рядом с леди Белтхем. Скорее машинально, чем сознательно, он попытался обнять ее за талию.

– Послушайте! – взмолилась женщина. – Ради всего святого, вам нужно… О, если бы я могла все объяснить! Какой ужас!

– Я ос…таюсь… – пробормотал Вальгран, слыша все, как сквозь вату. Его необоримо тянуло в сон. Наконец, не в силах больше противиться, он упал на бок и закрыл глаза.

Леди Белтхем молча смотрела на него. Со стороны лестницы послышался тихий шорох. Женщина упала на колени.

– Вот! – воскликнула она.

– Боже великий! – воскликнул артист и попытался обернуться.

Когда это ему наконец удалось, он увидел перед собой двух дюжих мужчин с лицами бывших военных. Одеты они были в форму с тускло блестящими металлическими пуговицами. Вальгран открыл было рот, чтобы закричать, но грубая ладонь сжала ему лицо.

– Тихо ты!

– Что это все значит? – пробубнил артист, пытаясь не поддаваться панике.

Один из мужчин легко поставил его на ноги и подтолкнул к выходу.

– Пошли, – сказал он. – Нам пора.

– По какому праву?! – возмутился Вальгран. – Немедленно развяжите меня!

– Не пыли, малыш, – толкнул его второй незнакомец. – Иди вперед.

– Бесполезно сопротивляться, Гарн, – добавил его напарник. – Как ни крутись, ничто на свете тебе уже не поможет.

Артист ошалело хлопал глазами.

– Что вы такое говорите? – лепетал он. – Я ничего не понимаю.

Наконец один из мужчин вышел из себя:

– Перестань строить из себя дурачка! Мы и так рисковали всем, позволив тебе провести здесь эту ночь. Начальство-то думает, что ты сейчас беседуешь со священником, замаливая свои грехи!

– Скажи спасибо своей даме, – продолжал второй.