|
- Если бы он попал в Лютецию, - проговорил он, красивое лицо исказилось гримасой ярости. - Я бы его изрубил на мелкие кусочки!.. Сутки бы рубил... - Удача, - пробормотал Тревор, - или он, в самом деле, был уверен? Редьярд прорычал: - Конечно же, удача! Нет на свете людей, которые смогли бы так... Да еще в темноте! Тревор покачал головой: - Ты молод, Редьярд. А я видел страны, где стреляют лучше нас, видел страны, где плавают лучше нас, видел страну, где на конях лучше нас... Кто знает, откуда этот забрел? Редьярд сказал недоверчиво: - Он говорит по-нашему! И одет как простолюдин. - Ну и что? Простолюдины есть в любой стране. В той, где стреляют из луков лучше нас, тоже. Фарамунд простонал сквозь зубы. Тревор с уважением покачал головой. Все еще жив. От такого усилия открылись все раны, но все еще дерется за жизнь. Сильный зверюга. Тяжелые веки раненого приподнялись с таким усилием, словно он вручную поднимал два подъемных моста. В глазах были пустота и непонимание. Тревор наклонился над раненым: - Хороший выстрел, парень! Где научился так стрелять? Фарамунд дико посмотрел по сторонам: - Стрелять? Что такое стрелять? Тревор хотел рассказать про удивительный выстрел, но посмотрел в расширенные глаза, вздохнул, махнул рукой и отвернулся. Этому надо начинать рассказывать с сотворения мира. Глава 2 Остаток ночи коротали у костров. С разбойников взять нечего, но двое все же сумели сменить растоптанные сапоги на чуть поновее. Кроме того, в отряде прибавились два меча, четыре кинжала, два крепких дротика с настоящими стальными наконечниками. Подбрасывая в костер веточки, негромко переговаривались о раненом, его удивительном выстреле, после которого едва не умер. Тревор слушал, хмыкал. По опыту знал: эта история еще обрастет чудесными подробностями. Утром продолжили путь. Раненый был слаб, но уже сознание не терял. Раны на нем заживали удивительно быстро. Лютеция всматривалась с жадным любопытством, втайне стараясь найти в нем следы благородного происхождения. Клотильда теперь таскала ему еду на привалах, даже в дороге ухитрялась подкармливать кусочками вяленого мяса. Он ел много и с жадностью. Лютеция с удивлением и даже тревогой замечала, как быстро нарастает здоровое мясо, как сухие руки обрастают мышцами. - Но что-то помнишь? - допытывалась она. В его темных глазах она видела только багровое пламя костра. Мощные челюсти перемалывали кости вместе с мясом, глаза неотрывно смотрели в пляшущее пламя. - Ничего, - ответил он тупо. - Ничего! Тревор на могучее сложение незнакомца поглядывал с одобрительным любопытством, хотя не мог определить, чем же тот занимался: пахотой земли или же держал в руке оружие. Даже на отменного стрелка не похож. Тревор повидал их за свою долгую жизнь, мог выделить из толпы стрелка безошибочно, как бы тот ни маскировался под мечника или хлебопашца. - Но стрелять ты умеешь, - пробасил он довольно. - Это для мужчины немало... Хотя многие считают, что лук - оружие простолюдинов, но я старый воин! Для меня важнее - умеешь ли наносить урон врагу. А все это происхождение от древних героев, кровь древних правителей... Фарамунд сказал глухо: - Если бы я мог вспомнить, кто я! Кто были те люди, среди трупов которых вы меня нашли? - Разбойники, - сказал Тревор уверенно. |
