— Ой, — сказала женщина, — давайте не будем об этом на улице, а? Садитесь в нашу машину, там и поговорим…

И уселась на переднее сиденье рядом с водителем. Жулин неловко полез на заднее, разумеется, держа в руках пакеты с покупками. Сел и отчего-то забеспокоился.

В машине за рулем сидел крупный мужик, габаритами не меньше Жулина, но явно помоложе и покрепче. А на заднем сиденье располагался еще один. Не успел Василий Борисович ерзнуть назад к дверце, как откуда ни возьмись появился третий, сильным движением корпуса отпихнул Жулина на середину и уселся рядом. Клац! — дверца захлопнулась, а «девятка», зафырчав мотором, круто вывернула от тротуара на мостовую и понеслась прочь от площади. Жулин так опешил, что пришел в себя лишь через пару минут.

— Вы что? — испуганно пробормотал толстяк. — Куда везете?

— Молчи, сука! — И в мягкий бок Жулина уперлось пистолетное дуло.

— Да что вы… — охнул Жулин. — Не брал я вашей сумки!

Бац! — его крепко двинули пистолетом по голове, и Василий Борисович потерял сознание…

Очнулся он не скоро, только тогда, когда его уже выволокли из машины и тащили под руки в наручниках. Судя по всему, пока он был без памяти, «девятка» успела выехать куда-то за город и находилась на безлюдной территории какого-то заброшенного склада.

Жулина сперва втащили через ворота в приземистое, длинное кирпичное здание, а потом доволокли до открытого канализационного люка в асфальтовом полу и поставили на колени, держа с двух сторон за локти скованных рук и нагнув его лицом к колодцу, источавшему жуткую вонь.

— Значит, ты одного парня хорошо запомнил? — спросил спокойный голос откуда-то из-за спины.

— Да, — еле ворочая присохшим от страха языком, произнес Василий Борисович.

— Если его тебе предъявят, опознать сможешь?

— Да…

— Спасибо, — произнесли сзади. — Больше вопросов не имею!

Дут! — выстрел из пистолета с глушителем ударил как раз в тот момент, когда Жулин подумал, что его собираются отпустить. Пуля вонзилась в затылок, просверлила череп насквозь и вылетела через правый глаз вместе со студнеобразными ошметками, кровью и мозгом. Труп обмяк и шмякнулся на пол. Один из тех, что держал Жулина за локти, расстегнул и снял с убитого наручники, ухватил за лодыжки и спихнул в колодец, где журчала прокатывающаяся по коллекторам вонючая мутно-зеленая жижа.

— Зачем ты его? — испуганно взвизгнула «потерпевшая». — Он же ничего нам не сделал…

— Он слишком много знал, — ответил тот, кто застрелил Жулина. — Во-первых, пацана видел в лицо, а во-вторых — тебя. Если его менты допросят, то могут выйти и на эту шелупонь, которая тебя, корову траханую, облапошила, и за тебя зацепиться.

Женщину затрясло мелкой дрожью. Она поняла, что и ей жить недолго.

— Не трясись, слякоть! — процедил крутой. — Мы на тебя надеялись, стерва, понимаешь? У нас шанс был, маленький, но был. И если б ты, падла, варежку не разинула, мы бы сейчас имели эти баксы.

— Жо-орик! — взвыла баба, заливаясь слезами. — Кто ж знал?

— Если б тебя менты схавали — я б ничего не сказал, — жестко произнес Жора. — Это уж судьба была бы такая. Но ведь нормально прошла! Опера даже не усекли ничего, хотя стеклили в оба. А ты лопухнулась, гадина!

И он наотмашь хлестнул бабу по щеке.