У ворот стоял охранник, недавний выпускник университета. Несмотря на холод, на нем была тонкая, без теплой подкладки униформа. Увидев Пака, охранник поприветствовал его, взяв винтовку на караул.

Машина, что должна была отвезти Пака в Корпус 3, прибыла на тридцать минут раньше и ждала перед крытым въездом, так как гражданским автомобилям строго запрещено находиться на территории кампуса. Это был немецкий автомобиль с номером «216», в честь даты рождения Товарища Генерала. Это подразумевало, что машина является подарком какого-нибудь высокопоставленного чиновника. С пассажирского сиденья поднялся человек и распахнул заднюю дверь со словами:

— Профессор Пак, я буду сопровождать вас!

На вид мужчине было под сорок. Пак видел его впервые. Мужчина устроился рядом с водителем, а Пак сел на мягкое заднее сиденье, обитое кожей, скрестил руки и прикрыл глаза. «В свете потепления отношений Республики с американцами и Югом не совсем понятно, какое дело может быть у Бюро народного воссоединения к японоведу?» — думал он.

Машина тронулась, и Пака охватило предчувствие беды.

Широкая набережная Тэндогана была совершенно пуста. Впереди виднелся остров Янкак. Машина набрала скорость и двинулась в сторону Чан Кван авеню. Скоро из станций подземки хлынут потоки служащих, спешащих на свои рабочие места. А еще через два часа появятся туристические автобусы, которые плотно забьют всю стоянку у Башни Чучхе. Пак испытывал почти что нежные чувства, когда ему случалось бывать здесь. Между бетонными коробками зданий (хотя Пак жил в Пхеньяне более тридцати лет, он никак не мог привыкнуть к их виду) открывался умиротворяющий вид на реку. Легкий ветерок шевелил недавно проклюнувшиеся листья ив, росших по сторонам пешеходной дорожки. Пак любил посидеть здесь на скамейке, рассеянно глядя на берег, а если позволяло время, то и немного прогуляться в одиночестве.

Весной над рекой стелился туман; летом, после неожиданных кратковременных ливней, в воздухе повисали радуги. Осенью деревья одевались в багрянец, а зимой прозрачность воздуха давала ощущение полного слияния с духом самой реки. Пак и Ли Соль Со, когда им было по двадцать лет, часто прогуливались здесь вместе. Тогда, в начале семидесятых, вдоль прогулочной дорожки стояли лотки со всякой снедью: засахаренными яблоками и сладкими рулетиками «каракжипанг». Они покупали чего-нибудь перекусить и присаживались на скамеечку, рассуждая о будущем или о своей родной деревушке. Им никогда не приходило в голову подержать друг друга за руку, не говоря о том, чтобы поцеловаться.

Показалась бронзовая статуя Ким Ир Сена. Увидев ее, Пак немного воспрянул духом. По сравнению с недавно возведенным гигантским монументом на холме Манъёндае, она, казалось, более точно отражала образ Великого Вождя. Глядя на выступающую из тумана фигуру, Пак напомнил себе, что сейчас не время для воспоминаний и сантиментов. Он направлялся в Корпус 3, и нужно было собраться и приготовиться к тому, что его там ожидало.

В центре города машина сбавила скорость. На пересечениях главных дорог ей салютовали патрульные инспекторы и часовые. В салоне царило молчание. С того момента, как они отъехали от университета, сопровождающий не проронил больше ни слова, а Пак, не зная, для чего его вызвали, тоже не был склонен к разговорам. Но когда машина остановилась на красный свет у самого большого и знаменитого в Республике ресторана «Окрюкван», сопровождающий внезапно повернулся к Паку и робко осведомился, может ли он задать профессору вопрос. В его тоне было что-то, вызывающее доверие, и Пак почувствовал некоторую симпатию к этому человеку.