Марта

 Он умер? Жизнь моя, мое спасенье!

 Я упаду! Какое потрясенье!

Маргарита

 Не надо, дорогая, унывать.

Мефистофель

 Позвольте вам о муже рассказать.

Маргарита

 Не дай мне бог любви изведать силу.

 Утрата милого меня б убила.

Мефистофель

 Бояться горя — счастия не знать.

Марта

 Что можете о муже вы сказать?

Мефистофель

 Его хранит Антоний Падуанский

 В своей часовне тихой и святой,

 В земле церковной он по-христиански

 Похоронен под каменной плитой.

Марта

 Вещей он не давал для передачи?

Мефистофель

 Лишь просьбу долго жить, а наипаче

 По муже справить триста панихид.

 Вот все, что передать вам надлежит.

Марта

 Как, ни колечка мне, ни медальона,

 Которые любой мастеровой

 В котомке бережет для нареченной

 И недоест, а принесет домой?

Мефистофель

 Сударыня, я вижу, как вам трудно,

 Мне жалко вас, но муж ваш не был мот.

 Он денег не транжирил безрассудно,

 Но на него свалился град невзгод.

Маргарита

 Какой бедняк! И как любил жену!

 Его не раз я в церкви помяну.

Мефистофель

 При склонностях таких благоговейных

 Вы созданы для радостей семейных.

Маргарита

 Ах, я вступлю еще не скоро в брак,

 Столь ранним свадьбам нет у нас примера.

Мефистофель

 Ну что ж, так заведите кавалера.

 На зависть будет счастлив тот смельчак,

 Который сделает к вам первый шаг.

Маргарита

 У нас по этой части строг обычай.

Мефистофель

 Ах, в мире нет на этот счет различий.

Марта

 Как муж скончался?

Мефистофель

 Посередь двора.

 В навозе лежа, на гнилой соломе.

 Я находился у его одра.

 Он каялся, и вспоминал о доме,

 И отошел, желая всем добра.

 Он плакался: «Сознаться тяжело,

 Себе я мерзок на краю могилы,

 Что бросил так жену и ремесло!

 О, если бы она меня простила!»

Марта (плача)

 Я лишь добром бедняжку помяну.

Мефистофель

 Зато все зло он ставил вам в вину.

Марта

 Какие выдумки! Какие басни!

 Так врать пред смертью! Есть ли что ужасней?

Мефистофель

 Наверно, бредя от упадка сил,

 Напраслину на вас он возводил:

 «Да, не был я бездельником, зевакой.

 Минуты с ней покоя я не знал,

 Плодил детей и хлеб ей добывал,

 Да все не мог ей угодить, однако,

 И корку черствую свою жевал,

 Оглядываясь на нее с опаской».