Герцог Йоркский вошел к нему в спальню. Он опустился у постели на колени и зашептал ему в ухо.

— Ради спасения своей души. Карл, вы должны умереть католиком. Герцогиня Портсмутская сказала мне о вашей тайной вере. Она никогда себе не простит, если вы будете лишены вечного спасения…

При упоминании имени Луизы Карл попытался повернуть тускнеющие глаза на брата и улыбка тронула его губы. Потом он сказал едва внятно:

— Иаков… не делай ничего, что может повредить тебе.

— Я сделаю это, — были слова Иакова, — хотя бы это и стоило мне жизни. Я приведу к вам священника.

В комнату, где лежал умирающий, тайно доставили алтарь, вместе с ним пришел священник, отец Хаддлстон; этот человек помогал спасти Карла после поражения под Вустером, а Карл спас его во время террора против католиков. Несмотря на свое затуманенное лекарствами сознание, Карл его узнал.

— Сир, — сказал Иаков, — вот человек, которому вы спасли жизнь и который пришел спасти вашу ДУШУ.

— Я рад ему, — ответил Карл.

Хаддлстон встал на колени перед постелью.

— Желаете ли вы, ваше величество, получить последнее причастие по обряду католической церкви?

Затуманившиеся глаза смотрели прямо перед собой. Карл ничего не осозновал, все его существо было поглощено невыносимой болью. Он считал, что рядом с ним находится Луиза. Луиза, задающая вопросы от имени короля, которому она на самом деле служит.

— Всем сердцем, — ответил он устало.

— Желаете ли вы умереть в этом вероисповедании?

Карл кивнул. И повторил все, что хотел от него Хаддлстон.

Его губы шевелились.

— Милосердия, пресветлый Иисус, милосердия.

Соборование было совершено. Карл почти не различал крест, который Хаддлстон держал у него перед глазами. Сознание возвращалось к нему лишь на короткие мгновения, пока он снова не впадал в обморочное состояние от боли и изнеможения, вызванного, кроме всего прочего, и теми пытками, через которые его заставили пройти врачи.

Когда ушел священник, все ждавшие у дверей» ринулись в комнату.

Ей не верилось, что она никогда снова его не увидит. Она вспомнила, как увидела Карла в первый раз во время его возвращения из изгнания — высокого, стройного и улыбающегося, самого очаровательного мужчину на свете. Она вспомнила, как видела его в последний раз, когда он взял ее за руку и пообещал сделать герцогиней, чтобы все узнали, как он ее любит и почитает.

А теперь… никогда не увидеть его больше! Она не может представить себе жизнь без него.

Она сидела, не двигаясь, а слезы медленно стекали по ее щекам. «Я никогда не буду снова счастлива», — думала она.

Вошел ее сын и бросился к ней в объятия. Он рыдал и не мог остановиться. Он все узнал. Да разве такие вещи скроешь от детей?..

Она крепко прижала его к себе, ибо в эти минуты отчаянного горя у нее не было сил взглянуть в лицо, которое было так похоже на лицо его отца.

Она не думала о будущем. Какое теперь значение имеет будущее? Жизнь ее опустела, потому что ее король и ее любовь ушли из этой жизни.

Они преклонили колена, собравшись вокруг его постели, а он благословил их всех по очереди — своих обожаемых детей. Он вглядывался в юные лица, но не находил одного из них, так как забыл, что его старший сын все еще находился в изгнании.

Он подозвал к себе брата.

— Иаков, — начал он. — Иаков… я ухожу… Теперь уже скоро. Простите меня, если я не всегда был добр. Это было поневоле. Иаков… пусть счастье никогда не покидает вас. Позаботьтесь о Луизе. Позаботьтесь о моих бедных детях. И, Иаков, не дайте бедной Нелл умереть с голоду…

После этого он снова откинулся на подушки, сознание его удерживало всех плачущих вокруг его постели.