|
Единственный администратор – интеррекс – должен обратиться к ним с просьбой выполнить свою единственную функцию: организовать и провести курульные выборы. Народные трибы – не административный орган. Только центурии. – Хорошо, очко в твою пользу, – дерзко ответил Гортензий. – Продолжай, принцепс Сената. – Я намерен созвать центуриатные комиции завтра на рассвете. Я попрошу собрание сформулировать закон, согласно которому Луций Корнелий Сулла будет назначен диктатором. Закон не должен быть очень сложным – напротив, чем проще, тем лучше. Как только диктатор будет на законном основании назначен центуриями, все другие законы сможет издавать он. А я попрошу центурии, чтобы они официально назначили Луция Корнелия Суллу диктатором на такой срок, какой ему понадобится, чтобы осуществить все его планы; чтобы они одобрили все его предыдущие действия; чтобы они сняли с него официальный позор в форме объявления вне закона; чтобы они гарантировали ему освобождение от наказания за любые его действия в должности диктатора; чтобы они защитили его от вето трибуната. Чтобы ни собрания, ни Сенат, ни народ не могли отклонить ни одного его решения в любой форме – прибегнув к помощи любого магистрата или обратись к любому собранию. – Да это получше, чем быть царем Рима! – крикнул Лепид. – Нет, это просто другое, – упрямо сказал Флакк. Ему понадобилось некоторое время, чтобы правильно понять то, чего добивался от него Сулла. Но теперь его уже нельзя было сбить с толку. – Диктатор не может быть наказан за свои действия, но он правит не один. У него есть Сенат и все комиции, народные собрания – в качестве совещательных органов; он может назначить столько магистратов, сколько захочет. Принято, что консулы подчиняются диктатору, например. – Диктатор назначается только на шесть месяцев, – громко сказал Лепид. – Если я правильно тебя расслышал, ты предлагаешь просить центурии, чтобы они назначили диктатора бессрочно. Это не по конституции, принцепс Сената! Я не против того, чтобы Луция Корнелия Суллу назначили диктатором, но я против того, чтобы он хоть на миг превысил шестимесячный срок. – За шесть месяцев я даже не смогу начать что-то, – сказал Сулла, не поднимаясь со своего стула. – Верь мне, Лепид, я ни одного лишнего дня не желаю заниматься этой неприятной работой, не говоря уже о том, чтобы посвятить ей всю мою жизнь! Когда я посчитаю, что она закончена, я обязательно уйду. Но шесть месяцев? Невозможно. – Тогда сколько? – спросил Лепид. – Во-первых, – ответил Сулла, – финансы Рима в плачевном состоянии. Чтобы выправить их, понадобится год, может быть, два. Придется распустить двадцать семь легионов, найти для них землю, заплатить им. Людей, которые поддерживали незаконные режимы Мария, Цинны и Карбона, нужно разыскать и показать им, что они не могут избежать справедливого наказания. Законы Рима устарели, особенно в части судопроизводства и губернаторского управления провинциями. Гражданские служащие дезорганизованы, бездеятельны и алчны. Из наших храмов украдено столько сокровищ, денег и слитков, что даже после огромных затрат этого года в казне все еще остались двести восемьдесят талантов золота и сто двадцать талантов серебра. Храм Юпитера Наилучшего Величайшего превратился в кучку углей. – Он громко вздохнул. – Мне продолжать, Лепид? – Хорошо, я понял, что выполнение твоей задачи потребует больше шести месяцев. Но что помешает тебе переназначаться каждые шесть месяцев столько раз, сколько понадобится? – спросил Лепид. |
