Скалли находилась на прежнем месте, с благодарностью смотрела напарнику вслед. А в раскрытых дверях зала стоял давешний настройщик.

Джинсовая курточка его было расстегнута, правая рука в белой перчатке рвала из-за пояса пистолет.

«Началось», — подумал Малдер. И, расталкивая публику, ринулся к настройщику.

Помешать ему он, конечно, не успел.

Грянул гром. Скалли отбросила назад, на кого-то из зрителей.

— Все на пол! — закричал Малдер. Выдернул из кобуры свой «зиг зауэр».

Липовый настройщик, захлопнув за собой двери, скрылся в зрительном зале.

Малдер глянул на ближайшего агента:

— Посмотри, что с ней!

А сам кинулся за настройщиком. Успел подумать: «Где-то я уже видел этого парня…»

И вспомнил: «На стадионе. Болельщик из первого ряда…»

Липовый настройщик уже взбегал по ступенькам на сцену.

«Теперь не уйдет», — подумал Малдер.

Свободные агенты следом за ним валили в зал. А стоящие на входах-выходах готовились к схватке.

— Назад, свиньи!

Этот голос был Малдеру хорошо знаком.

Жалобным плачем прогудела отлетевшая в сторону виолончель, истошно завопила Кэтти. Настройщик схватил ее за пшеничную гриву, одним коротким движением намотал на левую руку хвост волос, прикрылся девичьим телом, коснулся пистолетом виска заложницы.

— Я пришью ее! Назад!

Агенты сзади напирали. Малдер остановился, раскинул руки:

— Стоп, ребята! Стоп!

Агенты замерли.

Малдер сделал шажок, поднял «зиг зауэр» на уровень глаз.

Кэтти уже не кричала, только всхлипывала и дрожала всем телом.

— Даже и не думай об этом! — Барнет дернул пистолетом возле виска Кэтти.

Малдер продолжал целиться:

— Отпусти ее! И брось оружие! Тебе некуда деваться!

Фоксу вдруг пришло в голову, что все это уже было. И он помнил, как все кончилась.

Похоже, вспомнил о том и Барнет. Он еще крепче прижал к себе дрожащее тело виолончелистки.

— А ты стреляй, Малдер, выстрелить нетрудно! Твой ход, чего ты испугался? — Барнет усмехнулся. — Ах, это же не по правилам ФБР. Так?

Малдер опустил пистолет и вновь поднял его. Вздохнул: «Прощай, вечная молодость».

— Я ведь нужен вам живым, ведь только я один знаю, где результаты исследований, — Барнет расхохотался. — Бедный Малдер! Я вот сейчас возьму и пристрелю ее! А ты всю жизнь будешь считать себя виноватым!

— Заткнись Барнет! — Малдер опять опустил и опять поднял оружие.

«Вся беда в том, что я буду считать себя виноватым в любом случае, — подумал он. — Но долги надо отдавать…»

— Ну так что, Малдер? — Барнет продолжал веселиться. — Стрелять или не стрелять? Совсем как в старые добрые временя, помнишь?!

«Совсем как в старые добрые времена», — повторил Малдер. И нажал спусковой крючок.

Хлопнул выстрел.

Барнет замолк на вдохе. Пистолет выпал из его руки. Барнет захрипел и повалился. Вновь завопила Кэтти — на этот раз от боли; опустилась на колени: падая, липовый настройщик едва не снял с нее скальп.

Малдер поднялся на сцену, освободил из плена пшеничные волосы, посмотрел в лицо Барнету. И только сейчас понял, что у того — глаза старика, усталые, всезнающие и мутные.

Когда Скалли пришла в себя, ей прямо в лицо светила из стены громадная хрустальная люстра. Каким-то непостижимым образом он устойчиво держалась в горизонтальном положении. Потом люстра отодвинулась, стена переместилась, сделалась потолком, и Скалли ощутила, что лежит на спине.