— Посмотри. Врач стоит практически в центре пентаграммы. Эти отметки не просто были нанесены — они были нанесены с расчетом, и расчетом очень точным. Их наносил человек, знающий в операциях толк. Хирург, работающий с пациентом, волей-неволей обеими ногами заберется внутрь звезды. Понимаешь? Операционная довольно просторна, но пять меток украсили ее не просто так. Именно с тем, чтобы хирург попадал внутрь во время работы, — и Малдер удовлетворенно пустил плёнку дальше. Скалли не успела отвернуться.

— Господи! Он же буквально зарезал человека во сне!

Малдер выключил магнитофон.

— Именно, — проговорил он. — Это лишь подчеркивает странность его поведения, не так ли? Здоровый человек, в ясном уме, никогда не смог бы такого совершить…

Скалли тяжело вздохнула. Мозг ее лихорадочно работал, пытаясь придумать хоть какое-то рациональное, безобидное объяснение этой жуткой и кровавой нелепице.

— Малдер, а вдруг это относится… — начала она, сама еще не ведая, как продолжит, — да и не продолжила, сдалась. — Ну, хорошо. Зачем тогда нанесли эту пентаграмму? Чтобы в хирургов вселялись злые духи? Малдер присел на подлокотник кресла рядом со Скалли и глубокомысленно втянул воздух носом.

— Не знаю, Скалли, не знаю… Странно это. Вообще говоря, пентаграмма, тем более вот так вот ориентированная…

— Как так?

— Ну, Скалли, ну ты совсем… Ты же видела: ее одиночный, то есть верхний луч направлен непосредственно к операционному столу. Стало быть, ее ориентация совпадает с ориентацией хирурга во время работы. Значит, пентаграмма не перевернута и действует положительно, правильно. Так, как она предназначена действовать.

— А как она предназначена действовать, Малдер? — немного устало спросила Скалли, решив не обижаться на неуважительные нотки в тоне напарника.

— Пентаграмма символизирует положительную энергию, которая защищает Вселенную от злых сил.

— Хорошенькое дело! — Скалли ядовито усмехнулась. — Вот и верь после этого в магию! Защитила, нечего сказать!

— Скалли, не надо иронизировать. Не придет же тебе в голову смеяться над человеком, который не сумел одним огнетушителем победить большой пожар или из пистолета застрелить террориста, засевшего в танке. Все дело в балансе, в соотношении сил… это верно для магии, как и для любого иного дела.

— Малдер, если ты считаешь, что пентаграмма — это охранительный символ, все окончательно лишается смысла!

— Наблюдаю положительные сдвиги, беззлобно улыбнулся Малдер. — То есть, если мы сочтем пентаграмму символом зла — произошедшее, с твоей точки зрения, уже не лишено смысла?

Скалли смолчала.

— То есть то, что в операционной современнейшей клиники свила себе гнездо черная магия, — тебе уже кажется осмысленным?

— Малдер, не лови меня на слове.

— Но это очень хорошая, очень верная оговорка, Скалли! И ведь действительно, для магии тут самое место. Люди, ослабленные недугом или предоперационной подготовкой, наркозом, анальгетиками, легче могут стать ее жертвами, чем те, кто находится на пике сил!

— Но нет же никаких доказательств магического воздействия! — Скалли начала терять терпение. Метки на полу, подумаешь… Как можно на них делать такие выводы! Что-то горячее уронили на новый пластик…

— Пять раз подряд, ага, — с готовностью согласился Малдер. — Так, что точно звездочка получилась…

— Что ты можешь предъявить, кроме этих дурацких меток?

Малдер усмехнулся и наставительно выставил палец.