Переброска войск — дело хлопотное. Армии должны были развернуть свой фронт на 180 градусов и совершить марш в 300–350 километров по местности, где только что закончились бои. А это означало прежде всего следующее: мосты разрушены, дороги завалены металлоломом, объезды, возможно, заминированы, дорожная инфраструктура уничтожена.

Задача: форсировать Одер, разгромить 3-ю танковую армию противника, не допустить, чтобы даже остатки ее могли отойти к Берлину и помешать действиям войск 1-го Белорусского фронта на берлинском направлении.

Маршал Жуков двинул свои армии в наступление 16 апреля. Через четыре дня в наступление пошли и войска Рокоссовского. Впереди — 65-й армия генерала Батова. Через Одер 2-я ударная армия переправлялась в полосе 65-й, по существу выполняя роль второго эшелона. Но вскоре авангарды развернулись в боевые порядки и атаковали города Анклам и Штральзунд. Города эти были сильно укреплены, гарнизоны их составляли солдаты вермахта и СС, а также подразделения фольксштурма, среди которых было много юношей непризывного возраста и даже детей. Поэтому Федюнинский приказывал подводить к этим опорным пунктам тяжелую технику, осадные орудия разносили на окраине города какое-нибудь пустое или спешно покинутое войсками здание, а потом по громкоговорителю на немецком языке обращались к защитникам города и его гражданам с предложением о капитуляции. Все чаще и чаще это срабатывало. Почти без боя были заняты Штеттин, Грайфсвальд, но пришлось штурмовать Штральзунд, Анклам, Свинемюнде.

Каждый бой, каждая стычка на дороге или в городе уносила жизни советских солдат. Люди прошли всю войну, уже задумывались о возвращении домой, а тут надо идти под пули…

В Штеттине погибла снайпер Нина Павловна Петрова. Федюнинский знал ее давно. Однажды после очередного наступления, когда штабы писали реляции на отличившихся, командарм обратил внимание на наградной лист старшины Петровой. Она была представлена к ордену Славы 1-й степени. Подписывая лист, Федюнинский подумал: возможно, старшина Петрова будет первой женщиной — полным кавалером солдатского ордена Славы. И вдруг обратил внимание на год рождения старшины и ее возраст — пятьдесят два года. Позвал начальника штаба:

— Здесь, по-моему, или опечатка машинистки, или какая-то путаница. Пятьдесят два года. Как это может быть?

— Нет, товарищ генерал, все правильно. Петрова уже не молодая.

— Не молодая… Да она уже пожилая! А воюет лучше иных молодых! Вызовите ее ко мне, надо познакомиться.

Вот как вспоминал генерал Федюнинский свое знакомство с этим выдающимся солдатом: «К вечеру Петрова прибыла. Она оказалась худенькой, седой, но еще крепкой с виду женщиной, с простым, морщинистым, рябоватым лицом. На ней были изрядно засаленные ватные брюки и солдатская гимнастерка, которую украшали два ордена Красного Знамени, орден Отечественной войны и два ордена Славы. Быстрые уверенные движения Петровой никак не соответствовали ее возрасту: чувствовалось, что в молодости она занималась спортом.

— Это верно, что вы уничтожили больше ста гитлеровцев? — спросил я.

Петрова подтвердила: да, на ее счету 107 фашистов. Кроме того, она обучила снайперскому делу около четырехсот солдат.

— А как вы попали в армию? Как стали снайпером?

Вначале Петрова заметно смущалась, но потом разговорилась.

— На фронт пошла добровольно. Не хотели брать, но я настояла, — рассказывала Нина Павловна. — Я работала перед войной инструктором Осоавиахима в Ленинграде, была капитаном женской хоккейной команды, участвовала в трехкилометровых заплывах, увлекалась лыжами, стрельбой, баскетболом.

Оказалось, что она воюет с зимы 1941 года, все время на передовой, но ни разу не была ранена.