Увидев ее рядом с царем, Шереметев искренне обрадовался и именно ей отвесил первый поклон, чем немало угодил государю. Бывшая пленница Марта — а ныне почти царица , возлюбленная царя — тоже не скрыла своей радости при виде фельдмаршала.

— Борис Петрович, как я рада снова видеть вас, — молвила, улыбаясь и протягивая ему милостиво руку с перстнями на пальцах.

И старик с благоговением поцеловал ее и отвечал дрогнувшим голосом:

— Ваше величество, я так рад за вас.

Что и говорить, в душе Шереметев гордился, что именно он нашел этот «бриллиант» и вытащил из грязи, хотя даже перед собой не хотел вспоминать, что приспособил этот бриллиант у мыльного корыта прачки. Ну, как говорится, кто про старое помянет, тому глаз вон.

Главное, что ныне его бывшая пленница — любимая женщина царя, почти жена… Как тут не загордиться.

С прибытием царя и дивизии Репнина с гвардией у фельдмаршала словно камень с души свалился.

— Слава Богу, Петр Алексеевич, что наконец-то мы собрались в кулак, теперь нам и султан не страшен.

— Султан, может, и не страшен. А голод? А пекло?

— С хлебом туго, это верно, а мясо пока есть. А вот про пекло, государь, тут ты прав. Никогда еще на такой сковороде не жарились. Тяжело солдату, ох тяжело, некоторые не выдерживают.

— Бегут?

— Если бы. Намедни сразу трое повесились.

— Трусы, — наморщился Петр.

— Я бы не сказал так. Тут сам другой раз в петлю готов влезть.

— Я тебе влезу, — погрозил Петр.

— Шучу, государь, шучу, — усмехнулся фельдмаршал. — Разве я тебя воспокину.

— Я ныне отъеду в Яссы, надо ж увидеться с самим союзником Кантемиром. А к годовщине Полтавы ворочусь. Отметим как положено. Как он тебе показался?

— Кто?

— Ну, Кантемир.

— Да как сказать… — поскреб Шереметев подбородок. — Прости, государь, но переметчикам я как-то плохо верю.

— Какой же он переметчик? Он наш союзник.

— Союзник, а ни одного солдата не поставил.

— А провиант?

— Разве что провиант. И то сам же ты велел покупать у них, не грабить, мол. Он союзник поневоле.

— Как это?

— А так. Мы с султаном сходимся на драку на земле Молдавии, куда ему деться, Кантемиру-то? К кому-то приставать надо. А к кому? К христианскому войску, народ к тому наклоняет, народ. Не сам он. Вон хвастался мне, что в друзьях с визирем. Хорош друг, нечего сказать. Приди визирь сюда первым, он бы и ему союзником стал.

— Э, нет, наш с ним трактат тайный заключен еще в апреле. Так что не надо ему приписывать того, чего он еще не совершил, Борис Петрович.

— Я не приписываю, Петр Алексеевич, сам же спросил мое мнение о нем, я тебе и высказал.

Царскую коляску перевезли на правый берег на плоту, впрягли в нее шестерку цугом . Царь с Екатериной сели в нее и в сопровождении конных гвардейцев направились в Яссы.

Вперед был отправлен поспешный гонец с вестью для господаря, что к нему едет царь. Кроме того, поскакали гонцы и в Валахию приглашать тамошнего господаря Бранкована  в Яссы. Петр надеялся и его склонить на свою сторону.

Хотя и явились в Молдавии немалые трудности с провиантом, царь все более и более утверждался в мысли, что и туркам устроит здесь «Полтаву». Он был раздражен тем, что Порта приняла его врага Карла XII, и не только приютила, но и пошла у него на поводу, объявив войну России, нарушив мирный договор.

Господарь Дмитрий Кантемир вместе с женой и детьми встретил царя за городом.