|
Но она принадлежала к тому типу женщин, которые даже в юности выглядят старыми. Цвет лица у нее был неровный (Зина хоть и самоотверженно, но безуспешно боролась с угрями), глаза вечно слезились (хронический конъюнктивит) – посему она контактных линз не могла использовать и ходила в очках, которые ей не шли (в отличие, например, от Нины Леонтьевой, которая выглядела в них такой милочкой!). Очки еще, ко всему прочему, искажали боковое зрение, и Зина все время спотыкалась, роняла что-то – в общем, со стороны она казалась особой суетливой и бестолковой, и однажды Платон Петрович Крылов в сердцах назвал ее «глупой курицей» – это когда на него упало в коридоре мозаичное панно «Битва при Грюнвальде», только что установленное Зиной.
Зина долго плакала в подсобке, потом пришел Крылов и тоже долго, вздыхая, извинялся за «курицу»… Так вот, красавицей Зину назвать было трудно. Зато у нее была роскошная рыжая коса!
– Свят-свят-свят! – засмеялся Яша Сидоров. – Это, наверное, Зиночка наша расстаралась… Называется – рождественский венок. – Очень уж похож на похоронный… – пробормотала Жанна, с мистическим страхом разглядывая еловые ветки, перевязанные красными лентами. – Интересно, где она его заказывала? – Гнать ее надо в шею! – сурово заявил Айхенбаум. – Толку от этой Зины никакого. Помните, она нас какой-то геранью травила? Я чуть не сдох от этого запаха… – Платон Петрович ее не уволит, – возразила ему Жанна. – Он ее жалеет. – Лучше бы нас пожалел! – захохотал Сидоров, нажимая на звонок. – И вообще, наше Рождество еще нескоро… Айхенбаум, или ты, как немецкий протестант, будешь мне возражать?.. – Я православный! – возмутился Руслан. – А тебе стыдно… Каббалист! – Да за такие слова… Барбарисыч, с ожерельем из мишуры, распахнул им дверь. У входа стояла искусственная ель, напоминая о том, что скоро Новый год. – Ноги вытирайте! – выглянув из-за угла, раздраженно закричала Людмила Климовна, техничка. – Боря, чего они у тебя прямо с улицы в помещение прутся?.. – Очаровательно… – ядовито произнесла Жанна. – Вы, Людмила Климовна, с утра задаете трудовой настрой. – Я тоже человек, между прочим! – огрызнулась техничка. – У меня, между прочим, уже руки отваливаются за вами грязь убирать… Техничка грубила всем подряд, но Платон Петрович Крылов тоже не мог уволить ее, поскольку у Людмилы Климовны был пьющий зять, трое внуков и больная дочь. Она, Людмила Климовна, была единственной добытчицей в семье… Жанна прошла к себе в комнату, поздоровалась с Кариной, которая усердно пудрилась перед зеркалом. – Как там наш Котик поживает? Котик – сын Карины, в первоначальном варианте – Костя. – Прекрасно… Отведу его сегодня к бабушке, – озабоченно ответила Карина. – Ты в курсе, что вечером наши решили устроить небольшой сабантуй? – Серьезно? – удивилась Жанна. – Платоша же запретил распитие спиртных напитков в офисе! – Платоша свалит сегодня пораньше – у него с супругой билеты на «Щелкунчика». Жанна повесила свою шубку в стенной шкаф. Зеркало на дверце отразило ее – в бледно-розовом свитере с мягким широким воротом, темно-синих широких брюках. Вообще, можно было одеться и поэффектнее в честь Нового года, но утром Жанна проспала и выскочила из дома в том, что под руку попалось. – Ты будешь участвовать? – Что? – вздрогнула Жанна. |
