— Сейчас!

Рассупонив, стащил с торса влажную простыню, спустив ее вниз, к долу.

— Вот!

Нанесенный рисунок слегка поблек, но вполне «читался». Все честь по чести, позиции немцев, скрупулезно вплоть до отдельных батальонов выписаны, так ко всему прочему, так же точно отмечены и наши позиции. У маршала глаза на лоб лезут. Его взгляд соскальзывает с простыни и ложится на стол с картой. Все точно, будто в его штабе шпион поработал и всю информацию вынес и передал врагу. Так ведь нет! Скорее всего, нет! На рисунке акцент на задачу немецким войскам сделан. Вот же последующая задача отражена. Ослабив контакт с разведчиком, Тимошенко уже с генералами общался, указывая и принимая пояснения:

— Вот в этом месте немцы планируют двумя корпусами нанести удар с юга во фланг нашим наступающим войскам.

— Да. И если это произойдет, то 6-я и 57-я армии окажутся «в мешке».

— Нужно немедленно приказать отвод войск, а на пути противника оставить заслоны.

— Согласен с вами, товарищ маршал. Если данные разведки точны, то мы хотя бы знаем, где эти заслоны ставить и чем усилить.

— Обратите внимание, помимо этого, южнее Курска гитлеровская армия планирует нанести еще удар. Как раз в стык Брянского и Юго-Западного фронтов. Если прорвут оборону, двинутся по громадным и незащищенным степным пространствам на Кавказ и Волгу…

Военный совет, можно сказать, на коленке работал, время дорого. А вот Карпенко кто-то стоявший за спиной грубо развернул на сто восемьдесят градусов.

Александр опустил взгляд на генерала, совсем не богатырских размеров, но широких объемов. Пузан в звании генерал-майора сверлил его подозрительным взглядом. На широком лице читалось раздражение. Чуть ли ноздри не раздувает, выказывая эмоции негатива. Как же! «Гонец» плохие вести принес. А до сего момента все так хорошо складывалось…

Карпенко — ноль без палочки, чтоб знать, что перед ним стоит тот самый Хрущев, который по приказу Сталина, обливаясь потом и тяжело дыша, плясал гопака прямо на совещаниях Политбюро, а все хохотали и хлопали в ладошки. Сам Сталин смеялся до слез. Хрущев был в фаворе у Хозяина.

— Представься!

— Командир взвода пешей разведки сто пятого стрелкового полка, младший лейтенант Карпенко.

— Ну! Расскажи, Карпенко, откуда такую схему достал?

— Со своей разведгруппой находился в поиске, товарищ генерал-майор, за линией фронта вошел в контакт с представителем РУ ГШа. Вот он мне рисунок и передал.

Хрущев был бойцом, он не терялся в сложных ситуациях. Энергия сочеталась в нем с дремучим бескультурьем. Без всякого стеснения заматерился, введя Карпенко в ступор.

— …Представитель ему передал! А сам что, ноздрями мух давил?

— Никак нет, товарищ генерал-майор, разведку проводил.

Снова порция мата. Наверное, в штабе так работать привыкли?

— Фамилия представителя?

— Только позывной знаю. Ветер.

Что могло быть дальше, кто бы мог знать? Хрущев принадлежал ко второму поколению партийных руководителей — в подавляющем большинстве людей малограмотных и малообразованных, которые брали не культурой, а слепым повиновением, исполнительностью и жестокостью; только на помощь Карпенко вдруг пришел неизвестный полковник, не принимавший участия в штабном мероприятии. Подошел, встал рядом, заговорил с генералом:

— Так точно, товарищ Хрущев, Ветер — позывной нашего человека, и о взаимодействии с младшим лейтенантом Карпенко в Разведупре известно. Разрешите забрать разведчика для беседы?

— Забирай, Феоктистов.