|
Но если Плоскость – дело рук некоего сверхразумного и могущественного существа, то… мы ведь можем попытаться найти его и договориться, не так ли? – Угу, – угрюмо кивнул Фома. – Договаривались муравьи с этим, как его… муравьедом. – Ну почему же с муравьедом? Игорь, друг мой, разве нас едят? – Лучше бы ели, – буркнул Фома. – Как в «Войне миров». Было бы ясно, что делать: сопротивляться. Подойти на выстрел и размазать гадов. Не выйдет – бациллой их, и все дела. – Вот! – поднял кверху палец Георгий Сергеевич. – Главное вы уловили: подойти! Только не на выстрел, а на дистанцию, с которой нас услышат. И попытаться наладить контакт. – Ну хорошо, хорошо. Попытайтесь. – Легко вам говорить. Что я могу один, да еще сидя в этом – уютном, не спорю – оазисе? Обрасти мохом? Фома чертыхнулся про себя. Вот, оказывается, к чему вел разговор старый учитель! Надоело ему сиднем сидеть, видите ли. Устроился, как у Христа за пазухой, а недоволен. Ну что ж, путь никому не заказан, вот она, Плоскость, перевали через холм и иди… Только потом не жалуйся. А если даже умудришься уцелеть, все равно все без толку. Ответа не найдешь. Нет его на Плоскости. – А вы, Игорь, не хотите попытаться? – Чего, договориться с этим?.. – Фома зло всхохотнул. – О чем? Где его искать? Здесь даже мухи не летают. Комар не прозвенит. Слепень не укусит. Ладно, допустим, я его нашел, этого вашего бога-инопланетянина, и что дальше? Ну вот скажите, как я с ним договорюсь, когда я ненавижу его и все его дела?! Он жизнь мне поломал! И каждый на Плоскости так думает. И жизнь наша собачья. Ну и зачем вашему продвинутому нас слушать? Что он от нас услышит хорошего? – М-м… может быть, просьбу? – А то его, бога местного, не просил никто! Ха! – Но ведь без персонификации? – Без чего? – переспросил Фома. – А, понял. Да нет, чепуха все это. Точно. У вас ножницы еще целы? Ну те, которые я приносил. Для стрижки. – Целы, а что? – Давайте я вас постригу. А потом вы меня оболваните. Я оброс. Георгий Сергеевич поморгал. – Хорошо, – сказал он. – Как хотите. Стричь так стричь. Я вижу, вы сейчас не в настроении вести философские споры. Ничего страшного, с людьми такое случается. Я все понимаю. У вас проблема: чужак этот странный… – У меня полно проблем. – Но эта первейшая? – Вот именно. – Понимаете ли… – начал было Георгий Сергеевич и замолчал. В великом изумлении вонзил куда-то в пространство длинный тощий палец. – О! – Что такое? – Фома вскинулся. Свежий, отдохнувший и готовый к любым неожиданностям. Боец. Феодал. Мышцы – пружины, настороженный взгляд – исподлобья. – Человек, – в великом изумлении произнес Георгий Сергеевич, указывая на вершину холма. – Смотрите, настоящий человек… Быть может, он говорил что-то еще, пораженный до глубины души видом единственного за три года человека, если не считать феодала, но Фома уже не слушал. Проверяя на бегу, не выпал ли из-за пояса пистолет, он штурмовал песчаный холм в лоб. |
