Он задремал почти сразу, причем даже не позаботился выключить телевизор, где разноцветные фигурки продолжали яростно скользить по льду.

Откуда-то под стук дождя всплыла тихая мелодия: "…звонкое, веселое, зеленое — до свиданья, лето, до свидания… За окном сентябрь провода качает, за окном с утра серый дождь стеной… Этим летом я встретился с печалью… а любовь прошла стороной…"

И Владимир заснул… Но ненадолго.

Буквально через несколько минут в мозгу выкристаллизовался сигнал опасности — в комнате кто-то есть. Как бы крепко ни спал бывший агент "Капеллы", какие бы феерично-цветные сны ему ни снились — он всегда мог быть вырван из этого плена сигналом извне.

…Ему даже не надо было открывать глаза, чтобы понять: над ним кто-то стоит и смотрит на него. Мозг тут же услужливо подсказал: пистолет под подушкой, снять с предохранителя, рывок…

Нет, хватит! Чертовы рефлексы прирожденного убийцы! На сегодня и так достаточно силовых аттракционов с летальным исходом.

Он глубоко вздохнул и резко вытянул руки вперед, захватывая того, кто стоял перед ним.

Послышался слабый протестующий писк, и он почувствовал в своих жестких объятиях тонкое, стройное тело, прикрытое лишь тонкой тканью.

Владимир открыл глаза.

— Кажется, у вас бессонница? — раздался над его ухом знакомый голос, но в нем уже не было привычной едкой иронии, а билась задушенная нотка легкого — от неожиданности — испуга.

— А, это вы, Александра Ивановна? — сухо произнес Владимир, даже не делая попытки выпустить из рук столь опрометчиво вошедшую в его комнату девушку.

— А что, на ощупь не чувствуется?

— Наверно, я не те места идентифицирую, — в тон ей ответил Владимир.

— Что за манера — хватать девушку? — тихо произнесла Александра.

— А что за манера — входить в комнату без стука и шествовать по ней без звука?

— Но я думала, вы спите.

— Тем более.

— Отпусти же, черт побери, — с ноткой раздражения сказала она и, когда Владимир разжал руки, села на краешек его кровати и начала поправлять сбившуюся ночную рубашку.

Свиридов с интересом за ней наблюдал.

— Я хотела поговорить с вами, — наконец произнесла Саша.

— Поговорить? В два часа ночи?

— Самое удобное время для разговоров. Никто не подслушает и не помешает.

— Ну, может быть, — сказал Свиридов.. — Ничего, что я буду слушать даму лежа?

— Ничего. — Она улыбнулась, явно волнуясь, и добавила преувеличенно бодрым голосом:

— Это как в анекдоте… Лежат мужчина и женщина, час, другой, а потом она и говорит:

"Ты знаешь, кто-то из вас должен встать".

— Опасаюсь понимать это как намек, — невозмутимо откликнулся Свиридов, подумав, что она, вероятно, в самом деле намерена сказать ему что-то существенное, раз подбадривает себя подобными ситуативными анекдотиками-пустышками.

— Вот это правильно. — Саша закусила нижнюю губу, вероятно, собираясь с духом, а потом спросила:

— Зачем… зачем вы здесь, в доме моего папаши?

— Не понял.

— Я хотела сказать, что ведь вы не тот, за кого себя выдаете.

В ее голосе была неопределенная полувопросительная-полуутвердительная интонация.

— А я ни за кого себя и не выдаю, — сказал Владимир. — Ваш почтенный родитель нанял меня по рекомендации уважаемого человека, и я…

— Уважаемого человека? — перебила она его.