|
.. Сказав последнюю фразу, я примолкла: деньги-то тоже остались в доме. - Лампа, - строго заявил Глеб Лукич, - немедленно в машину! Эй, как вас там, Лампины дети, шагом марш сюда. Я порысила к "Мерседесу". Все наши привычки и комплексы родом из детства. Меня воспитывала крайне авторитарная мама, желавшая своей доченьке только добра. Поэтому все мои детство, юность и большая часть зрелости прошли за ее спиной. Иногда я пыталась отстоять собственное мнение, и тогда мамочка каменным тоном приказывала: - Изволь слушаться, родители плохого не посоветуют. С тех пор я мигом подчиняюсь тому, кто повышает на меня голос. Злюсь на себя безумно, но выполняю приказ. Устроившись на роскошных кожаных подушках, Лиза поинтересовалась: - А куда нас везут? - Глеб Лукич пригласил пожить у него, - осторожно пустилась я в объяснения. - Где? - В тот дом, что построили возле нас на опушке. - Так там же безногий карлик! - закричал Кирюша. Ларионов расхохотался и коротко гуднул. Железные ворота разъехались. "Мерседес" вплыл на участок. - Историю про карлика, - веселился Глеб Лукич, - я слышал в разных вариантах. Сначала говорили про горбуна, потом о больном ДЦП, и вот теперь безногий инвалид, интересно, что вы еще придумаете? Однако у военных какая-то однобокая фантазия, куда ярче бы выглядела история про негра, содержащего гарем из белых рабынь! - Извините, - пролепетала я. - Кирюша неудачно пошутил. Эй, Лизавета, спихни Рейчел на пол, она когтями сиденье испортит. - Не стоит волноваться из-за куска телячьей кожи, - пожал плечами Глеб Лукич и велел: - Выходите, прибыли. Мы вылезли наружу, я окинула взглядом безукоризненно вычищенную территорию, клумбы, симпатичные фонарики и.., заорала от ужаса. Прямо посередине изумительно подстриженного газона, на шелковой, нежно-зеленой траве, лежал изуродованный труп девочки-подростка. Ребенок покоился на спине, разбросав в разные стороны руки и ноги. Снежно-белая блузочка была залита ярко-красной кровью, но это еще не самое страшное. Горло ребенка представляло собой зияющую рану. Огромные глаза, не мигая, смотрели в июньское небо. - Мамочка! - прошептал Кирюша и юркнул назад в "Мерседес". От автомобиля послышались булькающие звуки. Лизавета, ухватившись за багажник, не сумела удержать рвущийся наружу завтрак. У меня же просто померкло в глазах, а изо рта вырвался вопль, ей-богу, не всякая сирена издаст такой. Единственным спокойным человеком в этой жуткой ситуации остался Глеб Лукич. Он громко сказал: - Эй, Тина, ты начинаешь повторяться, вчерашняя история с утопленницей выглядела куда более эффектно. Внезапно труп сел и захихикал. - Ну, папуля, мог бы и испугаться, кстати. Рада чуть не скончалась, когда на меня сейчас наткнулась. Прикинь, она вызвала милицию, вот лежу, жду, когда подъедут. Не мог бы ты побыстрей уйти в дом, весь кайф сломаешь. - Прошу любить и жаловать, - усмехнулся Глеб Лукич, - моя младшая дочь Тина. - Приветик, - весело кивнула девочка. Кирюша вылез из машины и пришел в полный восторг: - Ну, стебный прикол. А в чем у тебя кофта? - Это кетчуп "Чумак", - радостно объяснила Тина, - из стеклянной бутылки... Бледная Лиза прошептала: - Горло... - Здорово, да? - захохотала противная девчонка. - Целый час гримировала. Рада так визжала, небось у соседей стекла в их сараюшке повылетали. Глеб Лукич закашлялся, и тут ворота вновь раздвинулись, и во двор, одышливо кашляя, вползли бело-синие "Жигули" с надписью "ГБР" на дверях и капоте. |
