Он вернулся на свое место. «Ну, выпей же, выпей», - молила его мысленно Клер, и он сказал:

- Давай выпьем, Клер. - Он поднял стакан с вином и посмотрел на нее. - А знаешь, у меня идея. Давай обменяемся стаканами. Говорят, в таких случаях узнаешь чужие мысли. Ты хочешь узнать мои мысли?

Клер смотрела на него широко раскрытыми глазами и чувствовала, что кровь у нее стекает куда-то вниз, в ноги.

- Почему ты побледнела, радость моя? - криво усмехнулся Дэвид. - Или ты не хочешь узнать мои мысли.

- Я просто испугалась за тебя, - пробормотала Клер. - Мне показалось, что ты очень пьян.

- Так ты не хочешь выпить? Отличное вино…

- Нет.

- Ну и отлично! Эй, официант, счет, пожалуйста!

Он расплатился и, крепко прижимая к себе руку Клер, подвел ее к лифту. Она не сопротивлялась. В голове ее вяло трепыхался один вопрос: что он сделает с ней? Она жила не первый день в Лас-Вегасе, и насилие, настоянное на сухом зное пустыни и лихорадочной алчности казино, было привычной частью окружавшего ее мира.

Дэвид втолкнул Клер к себе в номер и запер дверь. «Неужели это конец? - подумала она. - Но откуда он узнал?» В ней не было ненависти. Ей даже было жаль этого похожего на Кирка Дугласа парня, такого странного и вместе с тем внимательного к ней. Но каждая профессия имеет свои правила, и игру нужно вести только по этим правилам.

- Для чего ты сделала это, Клер? - спросил Дэвид и подумал, что не мог бы задать более глупого вопроса.

- Что это? Я ничего не сделала.

- Для чего ты подсыпала какой-то дряни мне в стакан? Кто заставил тебя сделать это?

Она пожала плечами и ничего не ответила. У нее было ощущение, что он задает ей эти вопросы только потому, что не знает, что делать. «Сейчас он ударит меня», - подумала она и невольно подняла руки к лицу, словно защищаясь.

Дэвид шагнул к ней, сжимая кулаки. Она опустила руки. Ей уже не было страшно, и она ни о чем не думала. Огромная скука приглушила все ее чувства, и она зевнула. Все это было уже, было, было! Пощечины, смущенный смех, похожий на кудахтанье, неохотно отсчитываемые деньги. Толстые и тощие, волосатые и лысые, молодые и дряхлые… Она снова зевнула.

В Дэвиде вдруг шевельнулась нежность к этой девушке, которая думала о том, что сейчас он ее ударит, и судорожно зевала. Он обнял ее, и она инстинктивно уткнулась носом в его плечо. Клер не плакала, она только изо всех сил прижалась к нему, словно желая зарыться в его плечо, скрыться.

Она сама не смогла бы объяснить, почему она вдруг уткнулась носом в плечо этого человека. Сентиментальность была ей чужда. Клер привыкла быть со своими клиентами настороже, ощетинившись, словно бездомная кошка. Она никогда не мурлыкала. Она всегда должна была быть наготове, не зная, с какой стороны последует удар.

Но внезапно она почувствовала, что не боится этого человека. Она почему-то ощутила непривычное спокойствие, и неясное, незнакомое чувство слабо шевельнулось где-то в ней. Ей захотелось сказать ему правду.

- Меня заставил подсыпать тебе сильного снотворного Билл Пардо - банкомет, за столом которого ты играл.

- А… Я так и думал.

- Он сказал мне, что, если я не выполню поручения, в городе мне больше делать нечего.

- Что они собирались сделать со мной?

- Не знаю. Думаю, что обобрать и избить. Вряд ли им было бы приятно возиться с трупом у себя в гостинице. Они ценят ее репутацию.

- Очень мило, великодушные люди!

- Знаешь что, - вдруг сказала Клер и посмотрела Дэвиду в глаза, - они ждут внизу, пока я не дам им сигнала. Через главный вход нам не выйти, но я знаю, как пройти через служебный ход в подвале. У меня на улице машина…

Она ни о чем не думала, но Дэвид видел неясные картины, беззвучно вспыхивающие в ее мозгу.