Он просочился целиком, что с его телосложением было не трудно. Натуральный дрищ. Руки, ноги тонкие, будто палки. Свитер и штанцы болтаются, как на вешалке. Очки то и дело сползают с курносого шнобеля. Понятно, почему этот Отелло сам не рискнул на меня рыпнуться… Ну сейчас я из него фаршмак сделаю. Я нахмурился и жестом велел ему приблизиться. У Славика затряслись губы, он коротким шажками стал подбираться к тому месту, на которое я ему указал.

— Как зовут? — спросил я.

— С-славик… — промямлил он.

— С-славик, — передразнил я его. — Ты мужик или сопляк из детсада?.. Как по-человечески тебя кличут?

— Мирослав…

— Хорошее имя, — одобрил я. — Особенно, в качестве отчества… Как только твоего сынка не станут величать — и Мимосраловичем и Милосраловичем…

Славик совсем поник. Я понимал, что поступаю не педагогично, но ведь педагогика тоже разной бывает. Иной раз и по рылу можно съелозить. Так что моральное унижение не самый негуманный метод для таких уродов.

— Что же ты, Мирослав, ко мне сам не подошел, если имеешь что предъявить?..

— Я… У меня… к вам нет претензий, — заблеял он. — Это все Серафима… Понимаете, она надо мною смеется… Говорит, что к физруку опять уйдет, если я…

— Если ты — что?

— Ну-у… не объясню вам, что вы должны оставить ее в покое…

Я аж обомлел от такой наглости.

— Это я-то ее должен оставить в покое⁈

— Она говорит, что вы… проходу ей не даете…

— А кто ей еще проходу не дает, она тебе говорила?..

Парень уставился на меня ошарашенно и выдавил:

— Н-нет…

— А ты ее пораспроси, скольким еще дуракам, вроде тебя, она одновременно мозги пудрит!

Славик обреченно кивнул и повернулся к выходу.

— Э-э, нет! — окликнул я его. — Мы еще не закончили.

Он обреченно кивнул и снова повернулся ко мне.

— В школе тебя, наверное, не учили, что подговаривать других избить твоего соперника это нехорошо, — тихо, почти ласково начал я. — Если хочешь почувствовать, насколько это плохо, я могу тебе показать… — Он затрясся. — Ну да ладно, Мирослав, я слабых не бью, но в знак благодарности, ты назовешь мне имена и адреса своих дружбанов, которых на меня натравил.

— Я на вас никого не натравливал, — еле слышно прошептал он.

— Это ты брось! — прикрикнул я. — Нечего мне тут вола крутить!.. Адреса, имена, кликухи⁈

— Вернее — не я сам, — поправился Славик. — Он меня заставил…

Чем дальше в лес, тем толще партизаны…

— Кто он⁈ — рявкнул я. — Имя на бочку!

— Я не могу сказать, — прохныкал тот. — Боюсь…

Я понял, что еще немного и он оправдает отчество своего будущего сына. Если тот у него будет. Поэтому я не стал на него давить, а пошел другим путем.

— В хреновую историю ты вляпался, Мирослав, — озабоченно проговорил я. — Получается, что ты соучастник преступления, может быть даже член банды… Понятно, почему ты боишься выдать ее главаря… Тот прикажет и твои же подельники тебя на ремешки порежут…

Реакция нового Симочкиного хахаля стала для меня совершенной неожиданностью. Он вдруг радостно улыбнулся и заявил:

— Ну что вы! Какая там банда… Разве может милиционер руководить бандой!

— Милиционер? — переспросил я. — Какой еще — милиционер⁈

— Я не знаю, — ответил Славик. — Он не представился… Сказал, что в интересах проводимого следствия нужно, чтобы хулиганы напали на вас… Их задержат в момент нападения… Ну я и обратился к пацанам с нашего двора… У нас трое уже отсидели по малолетке… Говорю, надо проучить одного мужика, он у меня девушку отбивает… А потом, я вам проставлюсь… Я же думал, их задержат… А они вчера меня подловили и говорят, проставляйся… Пришлось всю степуху потратить… А тут еще Сима мне говорит, физрук в больницу угодил, его твои дружки по голове ударили и он грозится в милицию на тебя подать заявление… Ну я и испугался.