2

Касийское полицейское управление сообщило о случившемся в управление полиции префектуры Фукуока. Примерно через сорок минут оттуда на место происшествия прибыла машина. Приехали начальник сыскного отдела, два сыщика, полицейский врач и эксперты.

Трупы сфотографировали очень тщательно, в разных ракурсах. Низкорослый полицейский врач приступил к осмотру.

— И мужчина, и женщина отравились цианистым калием. Об этом свидетельствует розовый цвет лица. Очевидно, выпили яд вместе с фруктовым соком.

Врач поднялся с колен и носком ботинка слегка дотронулся до бутылки. На ее дне еще оставалась оранжевая жидкость.

— Когда наступила смерть, доктор? — спросил начальник, пощипывая усики.

— Часов десять назад. После вскрытия установим точнее.

— Так… десять часов назад, — пробормотал начальник, — следовательно, вчера, около десяти вечера. Оба приняли яд одновременно?

— Да. Вместе с апельсиновым соком.

— Холодное место выбрали для смерти, — сказал один из сыщиков. Это был тощий, замученный человек лет сорока трех, в старом, изрядно потрепанном пальто.

— Ну, знаете ли, Торигаи-кун, — врач взглянул на сыщика, — вы рассуждаете с точки зрения живого. А для смерти все едино — холодное место или жаркое. Если на то пошло, ведь и фруктовый сок не зимний напиток. Возможно, — добавил врач, — они были в состоянии аффекта, то есть крайнего психического возбуждения.

Сыщики с улыбкой переглянулись: ну вот, пошел козырять научными терминами!

— Не так-то просто выпить яд. На это еще надо решиться. Очевидно, при определенном возбуждении нервной системы смерть кажется желанной, — докончил мысль врача начальник сыскного отдела.

Второй сыщик спросил:

— Господин начальник, вероятно, здесь не имело места насильственное принуждение к самоубийству?

— Думаю, что нет. Одежда в порядке, никаких следов борьбы не видно. Приняли яд по взаимному согласию.

Он был прав. Женщина лежала так спокойно, словно прилегла отдохнуть, предварительно сняв дзори и аккуратно поставив их рядом. Даже таби не успела испачкать. Очевидно, это было самоубийство влюбленных, договорившихся вместе покончить счеты с жизнью. Сыщики вздохнули с некоторым облегчением и в то же время почувствовали растерянность — делать им было нечего. Если отсутствует состав преступления, значит, нет и преступника.

На специальных машинах трупы увезли в полицию. С тихого взморья Касии убрали посторонние, мешавшие предметы, и оно снова застыло в лучах холодного зимнего солнца.

В полиции трупы подвергли тщательному осмотру. Фотографировали еще несколько раз, по мере того как снимали одежду.

В кармане пиджака мужчины обнаружили бумажник. Там лежали сезонный билет от Токио до Асакэя и визитные карточки. По ним и опознали покойного. В сезонке значилось: «Кэнити Саяма, тридцать один год». Визитные карточки давали еще более подробные сведения: «Помощник начальника отдела N, департамента N, министерства N». Далее следовал домашний адрес.

Сыщики переглянулись. В этом отделе министерства как раз раскрыто дело о взяточничестве. Ведется следствие. Газеты пишут об этом каждый день.

— А предсмертной записки не нашли? — спросил начальник сыскного отдела.

Записку искали старательно и дотошно. Но ее не было. В карманах умершего обнаружили деньги — около десяти тысяч иен наличными, носовой платок, рожок для туфель, сложенную вчетверо газету и измятый счет вагона-ресторана.

— Счет вагона-ресторана? Странную вещь хранил, — начальник аккуратно расправил скомканную бумажку. — Дата — 14 января, поезд № 7, обслуживался один человек, общая сумма — триста сорок иен.