– Прижать ее? – На лице Ле Пика после уничтожения оперативной группы Мередит Чавес явно читался ужас. – Вы с ума сошли? Вы же видели, что она сделала с двадцатью четырьмя линкорами, а у нас только двенадцать!

– Правильно, гражданин комиссар. Двенадцать неповрежденных линкоров, которые теперь знают, с чем они имеют дело.

– Но у нее супердредноуты!

– Верно. Но один из них уничтожен, второй явно сильно поврежден, да и оставшиеся четыре наверняка тоже повреждены. Ракетные подвески у нее закончились. Она не сможет нас затопить ракетами, как гражданку адмирала Чавес и гражданина адмирала Терстона. Нет, сэр, – он покачал головой, – наши шансы не так плохи, как вам кажется.

Ле Пик снова сглотнул, но он явно успокаивался, обдумывая слова Тейсмана.

– Вы серьезно, гражданин адмирал? – тихо спросил он.

– Да. – Тейсман повернулся к начальнику оперотдела. – Каков твой анализ, Меган?

– У меня его нет, гражданин адмирал. На таком расстоянии у нас слишком мало данных.

– Тогда используйте пока то, что есть, – настаивал Тейсман.

Он скосил глаза в сторону Ле Пика, и Меган Хатауэй прочитала его предупреждение. Она глубоко вздохнула и заговорила медленно и осторожно, ради гражданского не позволяя себе показать и тени паники.

– Что ж, – сказала она, – вы правы, они потеряли супердредноут, и, судя по тому, что видно отсюда, еще один получил такие повреждения двигателя, что ему трудно оставаться в строю. Шесть линейных крейсеров погибло, и наверняка много больше повреждено. – Она помедлила и нахмурилась, накручивая прядь волос на палец. Когда она продолжила, то голос ее звучал почти удивленно. – Возможно, вы правы, гражданин адмирал. Остальные супердредноуты наверняка получили какие-то повреждения. Вопрос только в том, какие.

– И меня это интересует. – Он снова повернулся к Ле Пику. – Гражданин комиссар, мы не можем выполнить свою часть операции «Кинжал», пока за спиной у нас остаются боеспособные корабли стены. Если мы направимся к Эндикотту, а они пойдут за нами, то смогут зажать нас между собой и кораблями, которые уже патрулируют систему. Но если их действительно сильно повредили, если они уже небоеспособны, то мы сможем вступить в бой и уничтожить их. Таким образом мы сможем выполнить все цели «Кинжала», потому что не останется кораблей, достаточно мощных, чтобы остановить нас.

– И как вы собираетесь оценить их боеспособность, гражданин адмирал?

– Для этого есть только один способ, сэр, – тихо ответил Томас Тейсман.

– Миледи, соединение Зулу набирает ускорение в обратном направлении, – сказал коммандер Фредерик Бэгвелл. – Они возвращаются.

Хонор сжала губы. Она глянула на Бэгвелла, потом повернулась к Мерседес Брайэм.

– Каково наше состояние, Мерседес?

– Плоховато, миледи, – откровенно ответила начальник штаба. – «Славный» погиб, а ускорение «Дара» – меньше сотни g . «Великолепный» потянет примерно двести пятьдесят g , у «Грозного» и «Отважного» есть повреждения импеллера, но они смогут выжать примерно по триста шестьдесят. Сильнее я бы не стала их гнать, у них много поврежденных узлов и клинья не сбалансированы. – Хонор кивнула, и Мерседес откинулась в кресле. – В самом лучшем состоянии двигатель «Яростного», но сам корабль сильно пострадал в перестрелке.