|
В действительности таблетка будет числиться как выданная мне, а перейдет в карман продавца. Он предложил мне пять. (Флэндри вспомнил, что у перекупщиков на черном рынке такой товар шел по сто золотых! Простак не умел торговаться!) Поэтому я не смог купить билет домой. Но зато я расплатился со всеми долгами – пришел и швырнул им в лицо их проклятые деньги! Я очистил свое имя. Потом несколько дней я искал работу, но мне предлагали только рабство. В нашем роду никогда не было рабов! Тогда я и решил совершить то, чему ты, туан, был свидетель. Умереть честно. Но, видимо, боги не хотят меня к себе.
– Понятно. – И, желая получить паузу для размышлений, Флэндри поднял чашу: – Чтоб им всем, ростовщикам, пусто было! За крах ростовщиков! – И Биоконтроля, – ляпнул тот. – Что такое?! – Флэндри отставил чашу и пристально посмотрел на парня. Тот побелел как мел; страх застыл в широко распахнутых глазах. – Ничего, туан! Я ничего не сказал! «Ого, а вот это уже интересно, – с восторгом подумал Флэндри. А я‑то ломал голову, что мне с ним делать, не мог же я таскать его за собой, когда у меня самого на хвосте Вароу и Суму. Но теперь все меняется. Может, это даже удача. Первый человек, от которого я услышал что‑то против Биоконтроля. Он, конечно, не сам это придумал, ясное дело, его надоумили там, в Ранау. Кто‑нибудь из стариков. Кто‑то у него в доме думает так же, как я! Может, там говорят и о революции?!» Но в этот момент принесли суп, и Дъюанда, забыв все страхи, налег на еду со всей страстью. Флэндри подлил себе ликера и поглощал пищу менее поспешно. Пока они дожидались основного блюда, Флэндри бросил небрежно: – Никогда не слышал о Ранау. Расскажи мне о нем. Риджстаффель, если есть его по всем правилам, займет не менее двух часов. А был еще шербет, еще чай и арака. Парочка танцовщиц прогуливались по залу в поисках богатых клиентов. Еще кувшин араки оказался просто необходим. Звон бокалов повсюду перемежался нескончаемьми тостами. Белое солнце проползло точку зенита и валилось к земле, Подножия гор уже лежали в тени. Как только солнце село за кратер вулкана, в сгустившихся сумерках вспыхнули первые звезды. Потянуло прохладой, пригнало первые облака. Флэндри встал, потянулся, разминая одеревеневшие члены, и сладко зевнул. – Пойдем‑ка теперь ко мне, – предложил он Дъюанде, который, оторвав от стола голову, безуспешно пытался сосредоточить взгляд на Флэндри. – Вот, накинь это, – рассмеялся тот, бросив мальчику плащ. – А то все решат, что ты тут держишь оборону круглые сутки. Утром еще поговорим. Он был рад, что избавился от необходимости отвлекаться на Дъюанду, плохо соображавшего в этот поздний час, и может теперь трезво оценить сложившуюся ситуацию с Луанг и Кемулом. (Боже, какие же у него лапищи!) Бродивший в крови спирт не мог подточить безукоризненную логику вывода: если даже с Луанг все кончено, и не важно, по каким причинам, то у него есть теперь Дъюанда, который приведет его в Ранау, а это может оказаться весьма полезным. Под стеной внизу, где склоны затопила темнота, зажглись первые фонари, но вездесущий туман делал свое дело, размывая в неясные пятна эти крошечные земные звезды. Шатающегося и распевающего песни Дъюанду на пути к гостинице «Девять змей» то и дело приходилось поддерживать, наставляя на путь истинный в прямом и переносном смысле. Поладив с крутой лестницей и преодолев нелегкий путь по коридору к своему номеру, Флэндри остановился, отыскивая ключ в кармане. Вот замок, ничего, что допотопный, у него есть ключ! Сейчас, Дъюанда, сейчас, мы найдем ключ… Хотя постой. Дверь не заперта! Значит, его компаньоны уже там и ждут не дождутся его! На какую‑то долю секунды Флэндри заколебался. И толкнул дверь. Двое в зеленых юбках попытались схватить его за руки. |
