|
Варяк Гучлука резко остановился перед дворцом. Флэндри из‑за своего высокого роста запутался с управлением и чуть не врезался в ворота из кованой бронзы. Справившись со своими ногами, он сумел в самый последний момент повернуть так резко, что едва удержался в седле. Увидев это, стражник, стоявший на стене и опиравшийся на нечто вроде базуки, громко рассмеялся. Флэндри услышал его смех и чертыхнулся. Он продолжал двигаться по кривой вокруг Гучлука так близко от него, что вполне мог бы отправить на тот свет и его и себя. Высвободив наконец третье колесо, он остановил мотоцикл, выпрыгнул из седла и раскланялся, как на сцене.
– Черт побери! – воскликнул Гучлук. Капельки пота сверкали на его лице, и он вытер их трясущейся рукой. – Что за безрассудные люди живут на Терре! – О, что вы, – сказал Флэндри, сожалея, что не может себе позволить вытереть пот. – Может быть, немного экспансивные, но безрассудные – никогда! Еще раз ему представилась возможность с благодарностью вспомнить ненавистные часы занятий гимнастикой и дзюдо, которые сделали тело послушным его воле. Когда ворота открылись, для чего Гучлук воспользовался портативным радиопередатчиком, Флэндри снова вскочил на свой варяк и проехал в сад под изумленным взглядом стражника. Каменистый сад с горбатыми мостиками весь зарос карликовыми деревьями и мхами. Очень мало из того, что росло на Терре, смогло прижиться на Алтае. Флэндри начал ощущать сухость в носу и горле. Этот воздух отбирал у него влагу так же жадно, как и тепло. Видимо, поэтому он обрадовался теплу внутри дворца больше, чем предполагал. Белобородый человек в отороченном мехом халате склонился перед ним в низком поклоне: – Сам ха‑хан приветствует тебя, орлук Флэндри. Он примет тебя незамедлительно. – Да, но дары, которые я привез… – Сейчас это не имеет никакого значения, мой господин. – Дворецкий снова поклонился, после чего повернулся и повел Флэндри по сводчатым коридорам, увешанным гобеленами. Было очень тихо. Вокруг сновали, перешептываясь, слуги; стражники, вооруженные современными бластерами, стояли неподвижно в своих кожаных накидках, украшенных головой дракона, и шлемах с защитными очками. От курившихся дымом треног исходил горьковатый запах благовоний. Весь огромный дом, казалось, притаился и наблюдал за Флэндри. «Похоже, я их несколько встревожил, – подумал он. – Только они устроили маленький, уютный такой заговор – как я подозреваю, с народцем, поклявшимся уничтожить Терру, – а тут вдруг, впервые за пять или шесть столетий, появляется офицер Империи… М‑да‑а‑а. Так что же они будут делать дальше? Теперь их ход».
3
Олег Ешукай, ха‑хан всех племен, был крупнее, чем большинство алтайцев. Рыжеватая бородка удлиняла и без того продолговатое, резко очерченное лицо. В роскошном убранстве – пальцы рук усыпаны перстнями и золотыми кольцами, халат сплошь покрыт искусной вышивкой, а меховая шапка отделана серебром – хан производил впечатление человека, для которого вся эта роскошь не более чем уступка скучной и утомительной традиции. Рука хана, к которой Флэндри прикоснулся лбом, оказалась твердой и мускулистой. На ханской талии висел пистолет, имевший вид оружия, использовавшегося в Деле. Они находились в комнате для частных аудиенций с задрапированными красной тканью стенами и старинной мебелью, в изобилии украшенной причудливой резьбой и инкрустацией. Здесь же стояли ультрасовременный бетельгейзианский речевой принтер и письменный стол с грудой наваленных на неге бумаг. – Присаживайся, – сказал хан и сам уселся на стул с короткими ножками. Открыв сигарницу резной кости и изобразив некое подобие улыбки, он произнес: – Теперь, когда мы избавились от моих придурковатых придворных, нам нет нужды вест» себя, словно ты мой вассал. |
