Впрочем, поспешил заметить сам себе Флэндри, он упрощает ситуацию. Любая планета – это мир, причем такой же сложный и многообразный, как и на Терре. Здесь не должна быть одна‑единственная социальная структура, а внутри любой субкультуры должны быть люди, не вписывающиеся в ее модель. Луанг, например. Правда, он не мог сейчас точно представить се место в социуме, да это и не важно. Он находится в Компонг Тимуре, и жизнь здесь именно такая, какую он себе и представлял.

– Насколько я понял, проявление неуважения к персоналу Биоконтроля считается единственным серьезным грехом?

– Не вполне. – Кемул сжал кулаки. – Биоконтроль прекрасно ладит с богачами. Лучшие друзья. Попробуй залезть в дом такого, и узнаешь, что будет. Десять лет рудников, если повезет. Рабство – более вероятно.

– Ну, это если поймают, – пропела Луанг. – Помню, один раз… Но это было давно.

– Теперь я понимаю, почему охранники не утруждаются носить при себе оружие, – сказал Флэндри.

– Здесь они носят. В этом районе. – Кемул еще больше помрачнел. – Они любят ходить по нескольку человек. Остерегаются лишний раз появиться на канале. Опасно. Многие имеют на них зуб. Муж, у которого богач украл жену, силком затащив на свою лодку; какой‑нибудь нещадно поротый слуга из дворца; инженер, проглядевший что‑то в процессе работы, лишившийся места и опустившийся на самое дно. К нам. И другие подобные.

– Он говорит об известных случаях, – сказала Луанг. – Самому придумать примеры у него не хватает воображения, – поддразнила она Кемула. Но тот упрямо довел свою мысль до конца.

– Как правило, они сюда не суются. Зачем? Мы покупаем у них таблетки и держимся подальше от их дворцов. А что мы вытворяем друг с другом, их не касается.

– А вы никогда не задумывались?.. – Тут Флэндри с удивлением осознал, что не может найти в пулаойском подходящего эквивалента слову «революция». – Вы – обездоленные и простые люди – вас большинство. У вас есть оружие. Вы могли бы захватить власть.

Кемул заморгал. После долгого раздумья он сплюнул:

– Что Кемулу до вкусной жратвы и хорошеньких девочек из гарема? Кемул и так прекрасно живет.

Однако Луанг, казалось, лучше поняла Флэндри. Тот заметил, что девушка была несколько шокирована его предложением. Причем дело было не в том, что здешний порядок вещей представлялся ей чем‑то освященным веками. Но сама идея кардинального переворота оказалась слишком радикальной для ее сознания. Она прикурила новую сигарету от тлеющего окурка, выпустила струю дыма, прикрыла глаза, уперевшись лбом в колени. Потом заговорила:

– Теперь я вспомнила, чужеземец. О чем‑то подобном я читала в книжках, очень старых; Биоконтроль, наверное, считает, что они все уже сожжены. Я знаю, как хозяева пришли к власти. Почти никто уже этого не знает, а я вот знаю. Мы не можем их побороть. Если только не погибнем сами. – Она потянулась как кошка. – А мне пока нравится жить. Меня это забавляет.

– Я понимаю, что Биоконтроль – единственный, кто знает, как изготовить противоядие, – сказал Флэндри. – Но стоит вам приставить дуло к виску любого из них, и я тебе гарантирую…

– Слушай меня, – сказала Луанг. – Давным‑давно, когда Юнан Бизар только начинали заселять, Биоконтроль был лишь биоконтролем – обычным отделом при правительстве. Потом что‑то у них стряслось, не вполне представляю, что именно: то ли коррупция, то ли еще какая‑то глупость… В Биоконтроле работали лучшие люди, и, как бы это сказать?.