— Брат мой поцелует лицо Голубки, — возразила жена Атояка, подставляя охотнику свою щеку, к которой он прикоснулся с глубоким уважением.

— Теперь братья мои выпьют с дороги прохладного напитка, — продолжала Голубка, — дорога была длинная и пыльная, солнечные лучи жгучи.

— Напиток утолит жажду путешественников, — ответил Верный Прицел за себя и за товарищей.

Знакомство состоялось.

Невольницы придвинули путешественникам скамейки, на которые те с удовольствием опустились; потом принесли красные глиняные сосуды, наполненные напитком, и любезная хозяйка сама поднесла гостям угощение.

Комната, в которой Атояк принимал своих гостей, была довольно большой, квадратной; ее выбеленные стены были украшены человеческими скальпами и висевшим в ряд блестящим оружием. Вдоль стен были наложены груды мехов и покрывал, предназначенных для постелей. Посреди комнаты стоял низкий стол и около него различные деревянные скамейки и табуреты, также очень низкие.

За этой комнатой, где обычно находилось все семейство, располагалось еще четыре комнаты; во второй помещались дети, в третьей была мастерская и стояли станки, на которых ткали все необходимое для одежды, в четвертой хранились всевозможные припасы на время дождей, когда уже никакая охота невозможна, и, наконец, пятая, предназначенная для рабов. Кухни в доме не было; вся стряпня производилась на дворе, на открытом воздухе. Печей в доме тоже не было, каждая комната нагревалась большими жаровнями. Вся внутренняя жизнь дома, все заботы о нем были возложены на невольниц, работавших под надзором хозяйки.

Хозяин и гости с удовольствием пили маленькими глотками предложенный хозяйкой прохладительный напиток. Разговор стал общим, но охотник никак не решался заговорить о предмете, так сильно его интересовавшем, как вдруг на пороге входной двери появился индеец.

— Ваконда радуется, — произнес вошедший с почтительным поклоном, — я имею поручение к моему отцу.

— Добро пожаловать, сын мой, — ответил вождь, — мои уши открыты.

— Собрался великий совет, — сказал индеец, — ждут только отца Атояка. Красный Волк прибыл со своими воинами, сердце его исполнено горести, он хочет говорить на совете. С ним приехал Олень.

Летучий Орел и охотник взглянули друг на друга.

— Красный Волк и Олень уже вернулись? — воскликнул удивленный Атояк. — Странно, что привело их так рано, да еще и вместе?

— Я не знаю, но еще и часа не прошло, как они въехали в город.

— Так это Красный Волк командовал воинами, прибывшими сегодня утром?

— Он. Отец мой не взглянул на него… Что же отвечу я старейшинам?

— Что я сейчас приду. Индеец поклонился и ушел.

Старый Атояк встал в волнении и приготовился уходить.

— Отец мой взволнован, — сказал Летучий Орел, удерживая его. — Что же могло огорчить его так?

— Брат, — ответил старый вождь печально, — много месяцев прошло с твоего последнего посещения Небесного города. Теперь время не позволяет мне рассказать тебе подробно обо всем, что случилось, — старейшины ждут, я должен немедленно идти на совет. Достаточно будет сказать тебе, что с некоторого времени злой дух поселил несогласие между старейшинами большого совета. Двоим вождям удалось приобрести пагубное влияние на эти ссоры и предписывать свою волю всем старейшинам. Этих вождей зовут Красный Волк и Олень.

— О-о-а! — сказал Летучий Орел. — Берегитесь! Честолюбие этих вождей может навлечь большое горе на ваши головы, если вы не будете осторожны.

— Я знаю, но могу ли я воспротивиться этому? Могу ли я один побороть их влияние и заставить весь совет отказаться от предложений, навязываемых ими?

— Справедливо, — задумчиво заметил команч, — но как бы помешать им?.