— Я знаю, но могу ли я воспротивиться этому? Могу ли я один побороть их влияние и заставить весь совет отказаться от предложений, навязываемых ими?

— Справедливо, — задумчиво заметил команч, — но как бы помешать им?..

— Есть одно средство, — помолчав, сказал Атояк. — Ты, Летучий Орел, — один из первых и известнейших вождей своего племени; отчего бы тебе не явиться на совет?

Команч вопросительно взглянул на охотника, спокойно слушавшего этот разговор, хотя сердце его сильно билось — он предчувствовал, что на этом совете будут обсуждаться очень важные для него вопросы. По выразительному взгляду вождя охотник понял, что должен принять участие в разговоре, что дальнейшее равнодушие к их делам может навлечь подозрения.

— Если бы я был таким же великим вождем, как Летучий Орел, — сказал он, — то немедленно явился бы на совет. Здесь не разбираются дела одного только племени, чаще рассматриваются жизненные вопросы всех вообще краснокожих; не присутствовать на совете в таком случае было бы, по моему мнению, доказательством слабости, которой сумеют при случае воспользоваться враги порядка и спокойствия, чтобы исполнить свои гнусные замыслы.

— Ты думаешь? — задумчиво, как бы колеблясь, спросил Летучий Орел.

— Брат мой, Кролик, сказал дело, — с жаром возразил Атояк, — он умный человек. Брат должен последовать его совету — тем более, что о его прибытии знают все старейшины, так что отсутствие его на общем собрании вождей произведет очень дурное впечатление.

— В таком случае, — ответил команч, — я готов идти с вами.

— Отправимся, — заключил Атояк, и они вышли.

Охотник остался в доме с двумя женщинами.

Голубка во время разговора вождей тихо рассказывала что-то Дикой Розе; тотчас после ухода воинов обе женщины встали и также собрались уходить.

Дикая Роза, не проговорив ни слова, взглянула на охотника и приложила палец к губам. Тот завернулся в свою бизонью накидку и сказал жене Атояка:

— Не хочу стеснять мою сестру. Пока вожди на совете, я пойду прогуляюсь, полюбуюсь на великолепные храмы, замеченные мной по пути в этот дом.

— Отец мой прав, — ответила женщина, — тем более что Дикая Роза и я тоже должны уйти, и придется оставить моего отца одного в доме.

Дикая Роза кротко улыбнулась, слегка кивнув охотнику головой.

Тот, подозревая, что жена Летучего Орла узнала, где скрыты молодые девушки, и теперь желала удалить его затем, чтобы получить еще некоторые сведения, тотчас же вышел из дома медленным, величественным шагом.

Он с удовольствием отправился на прогулку, желая ознакомиться с расположением города, имея в виду и нападение и бегство, не зная еще, чем окончится его пребывание в нем.

Три часа пробродил он по городу, а когда вернулся в дом, Атояка и Летучего Орла еще не было; только обе женщины, сидя на циновках, оживленно разговаривали между собой.

Завидев его, Дикая Роза значительно поглядела ему в глаза.

Охотник опустился на скамью, отстегнул от пояса трубку, зажег ее и стал курить.

Женщины, молча поклонившись ему, возобновили разговор, прерванный его приходом.

— Итак, — сказала Дикая Роза, — пленники приведены сюда.

— Да, — ответила Голубка.

— Это меня удивляет, — продолжала молодая женщина, — стоит только одному из них убежать и открыть мексиканцам верное расположение города, как они тотчас же появятся на равнине.

— Это правда, но разве сестра моя не знает, что никто не может уйти из Небесного города.

Дикая Роза с сомнением покачала головой.