— Мартышке? Ах, ты бессовестная черномазая шлюха! Черт тебя побери, если бы ты пораскинула мозгами за эти два дня, вместо того чтобы не слазить с кровати, как чертова проститутка, ты бы уже заметила, что мы едем не туда. Ты думаешь, что я сумею отличить одну реку от другой в этой проклятой стране?

Некоторое время наша дискуссия продолжалась в подобном духе, пока мы, наконец, не угомонились. Ничего не оставалось, как только провести двое ближайших суток в рабовладельческих штатах, и хотя Касси приходила в ужас от задержки, она предположила, что у нас еще есть надежда попасть в Луисвилль, а затем в более безопасные Питтсбург и Цинциннати.

Так или иначе, пережитое потрясение не вернуло нашему путешествию прежней радости, и мы почти не разговаривали друг с другом до самого прибытия в Сент-Луис, где нас ожидали новые неприятности. Несмотря на то что река была забита пароходами, на ближайшие рейсы нельзя было найти не только свободной каюты, но даже палубного места. Это означало, что нам придется тащиться в отель и просидеть там два дня в ожидании «Бостона», который мог бы довезти нас до Огайо.

Все эти сорок восемь часов мы просидели взаперти, за исключением одной-единственной прогулки, которую я совершил в офис пароходной компании, чтобы купить билеты, а заодно и один из этих новых револьверов Кольта армейского образца — так, на всякий случай. Кстати, я немного осмотрел город, который очень меня заинтересовал. Сент-Луис в те времена был большим людным местечком, обитатели которого, похоже, никогда не ложились спать. Он был набит самыми любопытными человеческими образчиками со всех концов Америки и даже из-за ее пределов. Здесь были всевозможные типы, которых можно встретить только на Миссисипи: матросы с пароходов, негры, плантаторы и прочие; к тому же городок был буквально наводнен военными, возвращавшимися с Мексиканской войны, обитателями Восточного побережья и европейцами, пробирающимися к золотым россыпям Тихоокеанского побережья, охотниками и торговцами из прерий — мужчинами в красных рубашках и куртках из оленьей шкуры, заросшими бородой по самые глаза и загорелыми до черноты. А еще там было полно лавочников и жуликов, священников и авантюристов, а также дам во всем блеске туалетов, вывезенных с Атлантического побережья, утонченных леди, деликатно отворачивающихся от местных достопримечательностей вроде дикаря, блюющего в пыли у обочины дороги и выставляющего напоказ голую задницу, загорелую до черноты, которая выглядывала из прорех его коротких кожаных штанов. Здесь были погонщики с длинными кнутами, бродяги в широкополых шляпах, высокие крутые парни, невозмутимо жующие табак. Полы их длинных сюртуков были откинуты, выставляя напоказ пяти- и шестизарядные револьверы, торчащие за поясами. Мне на глаза попался даже один малый в шотландском килте, вывалившийся откуда-то из биллиардного салона с толпой галдящих бездельников; они глазели на стайки белых и смуглых шлюх, веселых, как пташки, которые легкой походкой порхали туда-сюда по тротуарам.

С пристани, заваленной кипами хлопка, ящиками и какими-то механизмами, вся эта бушующая галдящая толпа поднималась по узким грязным улочкам к центру городка, где на площади возвышалась его главная гордость — церковь Святого Людовика, с колоннами в греческом стиле и стенами, разрисованными фресками, как лондонский клуб, со спиральным шпилем на куполе.

Я как раз возвращался в отель, покуривая сигару и поздравляя себя с тем, что уже завтра буду далеко отсюда, когда вдруг случайно остановился напротив какой-то конторы на одной из улиц только для того, чтобы глянуть праздным глазом официальные извещения и частные объявления, наклеенные на стене. Знаете, как это бывает — вы просто глазеете себе и неожиданно натыкаетесь на что-нибудь, от чего вдруг волосы встают дыбом — и не только на голове. Вот какой свеженький плакат попался мне на глаза:

СТО ДОЛЛАРОВ НАГРАДЫ!!

Выплачу означенную сумму любому лицу или лицам, которые доставят ЖИВЫМ или МЕРТВЫМ Убийцу и Негрокрада, именующего себя ТОМОМ АРНОЛЬДОМ, который разыскивается за жестокое убийство Джорджа Хиско и Томаса Литтла в округе Маршалл, штат Миссисипи, а также за похищение женщины-рабыни по имени КАССИОПЕЯ, собственности Джейкоба Форстера, с плантации Ручья Голубой горы, округ Типпах, штат Миссисипи.