– Стараюсь, но не очень-то у меня получается. Эдит Хоуэлл говорит, что в следующий раз не приедет ко мне. Я не нахожу себе места от горя.

– Это уж вряд ли. Она запустила флаконом с аспирином в патрульного Оуэна Кинга. Теперь у него на щеке синяк. Я бы мог обвинить ее в нападении на полицейского, находящегося при исполнении служебных обязанностей, да дама бросила флакон, лежа в постели. Боюсь, полицию поднимут на смех, если передать дело в суд.

– Нельзя давать повода для насмешек над полицией.

– Тут вы совершенно правы.

– Хорошая у меня идея?

– Проверить ее стоит, – сержант Хеннингс поднялся.

– Вы отпустите мистера Мида?

– Конечно. Как только он распишется на ремнях всего личного состава.

Внизу, в гостиной, гости запивали завтрак спиртным. Эдит Хоуэлл, Сай Коллер и Фредерик Муни, с бокалами в руках, образовали тесный кружок и делились воспоминаниями далекого, а, может, и не столь далекого прошлого. «Оливьер этого не говорил... – доносилось до Флетча. – Я был там все время...» Джеффри Маккензи в одиночестве сидел в углу, потягивая из высокого бокала виски. Миссис Лопес сказала Флетчу, что Джерри Литтлфорд уехал в больницу за Стеллой. Лопес отправился в хозяйственный магазин за стеклами. Мокси смотрела телевизор в спальне.

Во дворе двое полицейских подняли люк и уступили место Хеннингсу. Сержант посмотрел в чрево цистерны, сунул в люк руку, вытащил пластиковый пакет. Затем – второй.

Посмотрел на Флетча и победно вскинул руку.

Флетч покивал, показывая, что он все понял.

– Туман рассеивается, – Флетч выключил телевизор. Мокси никак не отреагировала. – Копы только что нашли героин. В цистерне.

Выражение ее лица не изменилось.

– С твоей помощью?

– Конечно.

– С чего ты взялся им помогать?

– Я не люблю героин. Не люблю людей, которые тайком ввозят его в страну. Не люблю тех, кто продает героин другим.

– Не понимаю, какая мне от этого польза.

– И напрасно. Мы знали, что Стив Питерман и Тед Стилл дружили. А вот теперь выясняется, что их связывали и деловые отношения.

– Чертовы контрабандисты.

– Именно. Правда, я полагаю, что контрабандой ведал Тед Стилл, а Питерман обеспечивал финансирование. Голубой дом Стилл использовал, как перевалочную базу. Потому-то он и купил его. Потому-то Лопесы жили здесь в одиночестве. За исключением тех редких случаев, – Флетч печально улыбнулся, – когда сюда приглашали идиотов, готовых купить никому не нужных скаковых лошадей. Питерман оперировал крупными суммами денег, которые постоянно перемещались из одного банка в другой. Из Гондураса и Колумбии в Швейцарию, Францию, и все под эгидой «Джампинг коу продакшн», то есть от твоего имени. Мокси, тебя использовали как ширму. Прикрываясь тобой, они отмывали наркодоллары.

– Неужели они надеялись выйти сухими из воды?

– Мокси, плевать они на тебя хотели.

– Приятно это слышать.

– Питерман понимал, что он-таки должен снять фильм, чтобы сохранить «Джампинг коу продакшн» образ независимой кинокомпании. Или прикинуться, что снимает фильм. Но кассовый фильм мог привлечь к «Джампинг коу» ненужное внимание.

– И потому он сознательно снимал плохой фильм.

– Сознательно.

Мокси вздохнула.

– Такой плохой, что он никогда не вышел бы на экраны.

– Он, должно быть, выпрыгнул из штанов, когда Толкотт нанял хорошего режиссера, Джеффри Маккензи, а тот изменил сценарий в лучшую сторону.