- Да, - подтвердила Старуха и взглянула на Фиби; в ее глазах мерцало отраженное пламя свечи. Имя Симоны витало между ними, как призрак, но ни одна из них не упоминала его.

- Нас убьют? - спросила одна из молодых служанок дрожащим голосом.

- Нет, детка, - уверенно ответила Mapгарет Рурк. Она села рядом с девушкой и крепко обняла ее. - Нет никаких причин считать, что дело дойдет до этого.

Фиби пока что не тревожилась за собственную жизнь, но она прекрасно понимала, что Дункан подвергается смертельной опасности. Что еще хуже, подумала она, у проклятого глупца нет чувства страха, и он не умеет беречь свою жизнь.

- Как вы думаете, где Алекс? - спросила Филиппа еле слышно. - Я его не видела. Фиби и Маргарет обменялись взглядами, но ничего не сказали.

Очередной пушечный залп потряс дом, и Фиби едва не всхлипнула от ужаса. «Неужели этим все и кончится» - думала она. Неужели она оказалась в другом времени и влюбилась в Дункана Рурка только для того, чтобы погибнуть под горой обломков?

Филиппа встала и принялась ходить от стены к стене, Фиби положила подбородок на колени и стала ждать, погрузившись в полузабытье. Она не знала, сколько прошло времени. Снаружи продолжался бой, бесконечный, оглушающий, но, как ни странно, ужасно монотонный. Некоторые из служанок действительно заснули, а Старуха бормотала глухие, бессловесные напевы: молитвы, обращенные к какой-то древней островной богине. Маргарет погрузилась в размышления. Возможно, несмотря на ее храбрые заверения, что смерть не грозит им, она надеялась вскоре соединиться с Джоном в каком-то другом, счастливом мире.

Свеча погасла, и Старуха заменила ее другой. Когда снова загорелось пламя сильнее и ярче, Фиби оглянулась в поисках Филиппы, но нигде ее не увидела.

Филиппа карабкалась по ступенькам, ведущим из погреба, усеянным обломками стен и потолка. Свет был тусклым, а воздух настолько наполнен пылью и дымом, что она едва могла дышать. Где-то вдали она слышала голоса мужчин, но стрельба прекратилась по крайней мере, временно.

На верхней ступеньке она остановилась и прислушалась. Далекие голоса были до боли знакомыми. Она услышала Лукаса, Дункана и со слезами, затуманившими взор, стала благодарить Бога, что они живы и вполне здоровы, раз спорят друг с другом. Без сомнения, Алекс тоже был с ними, живой и невредимый. Но Филиппа не собиралась возвращаться в погреб, пока не узнает это наверняка.

Она пробралась по развалинам красивого дома Дункана, переступая через книги, упавшие статуи и разломанную мебель. Она не подавала голоса, чтобы не привлечь внимание братьев и не быть отосланной или, лучше сказать, отведенной назад, в укрытие. Она должна своими глазами увидеть Алекса, а затем вернется в погреб по своей воле.

Когда она пересекала главную гостиную, в дом ударило еще одно ядро с такой силой, что Филиппу швырнуло на пол, как будто кто-то дернул ее за руку. Она несколько секунд лежала неподвижно, переводя дух и собираясь с силами после такого жестокого сюрприза. Должно быть, она в какой-то момент закричала, об этом свидетельствовала боль в горле, но совершенно не помнила, чтобы издавала хоть малейший звук.

Филиппа только поднялась и села, когда очередной снаряд потряс дом до основания. Часть потолка обрушилась, и она закричала от ужаса, прижавшись к полу и закрыв руками голову. Затем она услышала глухой стук и, подняв голову, увидела, что к ней приближается Алекс, энергично передвигаясь на костыле и держа в руке пистолет. Он был грязным, его одежда была изодрана и залита потом, но он стоял на ногах, и никаких ран на нем не было видно.

Больше Филиппе не нужно было ничего знать. Она улыбнулась, поднялась кое-как на ноги и отряхнула пыль с рук.

Алекс нахмурился и покраснел под слоем сажи и мраморной крошки.

- Возвращайся в погреб! - приказал он с яростью. - Живо!

Филиппа слегка вздрогнула и положила руку на грудь.