Когда женщины ушли, Дункан собрал таинственные пожитки Фиби и сложил их в сумку. Все, за исключением портрета, который она называла фотографией, его он оставил, разглядывая изображенное на нем мужественное лицо и думая, не возлюбленный ли это Фиби. Конечно, в самых отдаленных уголках ума он размышлял над доказательствами, которые видел собственными глазами, к которым прикасался своими пальцами. Он хотел верить в рассказ Фиби, хотя его встревожило предсказание войны между штатами, потому что она утверждала, что Континентальная Армия победит, несмотря на неравные силы, потери, предательства и разочарования.

Убрав сумку Фиби в самый дальний ящик стола, Дункан повернулся и решительно вышел из комнаты. Сегодня вечером они с Алексом собирались наведаться на другую сторону острова, где был выставлен караул на случай, если поступит давно ожидаемый сигнал о приходе корабля. Ходили слухи, что долгожданный корабль, носивший имя «Индийская королева», затонул под тяжестью своего груза, бочонков с порохом и ящиков с мушкетами и пулями. Полиция генерала Джорджа Вашингтона отчаянно нуждалась в любых боеприпасах, которые можно было выпросить, позаимствовать или украсть.

Теперь необходимо было разработать план. Британский корабль, держащий курс на бостонскую гавань, будет, без сомнения, хорошо вооружен. Задача перехватить корабль и изъять боеприпасы требовала точного расчета, и малейшая ошибка могла привести к гибели Дункана и всех членов его команды. Согласно полученной информации, человек за штурвалом «Индийской королевы» был старым морским волком, и знание моря запечатлено в его душе, подобно невидимой татуировке. Одолеть такого соперника нелегко.

Дункан спустился по главной лестнице и вышел из дома через боковую дверь, не глядя по сторонам, а только перед собой, чтобы его взгляд случайно не упал на мистрисс Тарлоу, которая наверняка находится где-то поблизости. Он не желал отвлекаться от неотложной задачи, захват оружия для армии генерала Вашингтона.

Дункан миновал сад с его опьяняющими ароматами и буйством красок, которые была не в силах уничтожить недавняя буря, мимо итальянских статуй, мраморных бассейнов и резных каменных скамеек. Ван Рубен, голландский купец и плантатор, явился на этот остров в поисках одиночества, но привез с собой красоту Старого Света, чтобы наслаждаться ею в одиночестве. Дункан пролез через дыру в изгороди и спустился по крутой каменистой тропинке, ведущей по заросшему зеленью склону к пляжу. Надежно укрытая тропической зеленью бухта, в которой стоял на якоре его корабль, находилась дальше по берегу.

Он был рад увидеть на палубе свою команду, готовящую корабль к скорому плаванию. Очевидно, не он один ждал сигнала; Алекс как первый помощник уже отдал приказ готовить «Франческу» к отплытию.

Заметив капитана, двое матросов спустили на воду ялик, и один из них сел за весла.

Дункан зашел в воду, поленившись снять ботфорты: все-таки они сделаны из крепкой кожи и рассчитаны на самые суровые условия. Когда ялик оказался рядом, он ловко забрался в него, шлюпка даже не качнулась, хотя он обладал немалым весом.

- Наш корабль просто картинка, верно, капитан? - похвастался моряк по имени Келси с такой гордостью, будто судно принадлежало ему лично.

Это чувство гордости и личной заинтересованности Дункан весьма ценил в своей команде. Он улыбнулся, взглянув на крепкие мачты и аккуратные паруса «Франчески».

- Да, - с улыбкой согласился он. - Гораздо лучше, чем картинка.

Доплыв до веревочной лестницы, свисающей с корабля, Дункан и Келси закрепили ялик у борта и поднялись на палубу.

Алекс ждал на палубе, заложив руки за спину, с раскрасневшимися щеками и сверкающими глазами. Перспектива скорых приключений приводила его в восторг, как и самого Дункана, и, судя по довольному выражению его лица, можно было надеяться, что он миновал полосу мрачного настроения, подобно кораблю, вышедшему из полосы шквалов.