Кода в день бала Фиби увидела из окна второго этажа майора Бэзила Стоуна, прибывшего в шикарном экипаже, с ней едва не случился сердечный приступ. Ведь Лукас говорил этой августейшей и весьма опасной личности, что она, Фиби, немая служанка-невольница.

Она отступила, задыхаясь, прижимая одну ладонь к колотящемуся сердцу, другой, вцепившись в штору.

Чьи-то сильные руки схватили ее за плечи, и в первое мгновение радостного ужаса она решила, что в «Трою» наконец явился Дункан. Но она хорошо знала прикосновение своего мужа, они были навеки запечатлены в ее нервных окончаниях, и прошло не более мгновения, как ее затопила смесь разочарования и облегчения.

Обернувшись, она оказалась лицом к лицу с Лукасом.

- У вас тени под глазами, - сказал он мягко. Он был чутким и любезным с Фиби, но как брат, а не как влюбленный. - Боюсь, дает себя знать напряжение, быть женой моего брата нелегко.

Фиби вздохнула и слегка повернула голову, чтобы снова взглянуть в окно на майора Стоуна. По ее телу прошла дрожь ужаса, за которой последовал прилив негодования.

- Прибыл ваш друг, - сказала она, не отвечая на его замечание о своей внешности. - Тот, которого мы встретили в Чарльстоне. Кажется, вы говорили ему, что я немая невольница.

Лукас подошел к окну, поднял штору и выглянул наружу. К досаде Фиби, он усмехнулся.

- Ах, да, - сказал он. - Это Бэзил. Ох, ну и запутанную же паутину я сплел.

Фиби понадобилось мгновение, чтобы справиться с гневом. Совершенно незачем впадать в панику.

- Конечно, майор Стоун услышит от ваших родителей совсем другой рассказ, не так ли? Как вы собираетесь объяснить мой быстрый взлет в обществе? Не говоря уже об эффектном способе, благодаря которому я избавилась от своего недуга?

Лукас бросил на нее взгляд через широкое плечо. В его глазах не было страха, один лишь смех и что-то вроде нежной тревоги.

- Я скажу просто-напросто, что солгал, - сказал он, как будто этот ответ был абсолютно очевидным.

- Но он арестует нас обоих...

- И испортит моей матери чудесный праздник? Поверьте мне, Фиби, Бэзил не настолько дурно воспитан.

- Вы невозможны, - прошипела Фиби. Напряжение, порожденное ожиданием и тревогами, дополненное бессонными ночами и днями непрерывной беготни в попытках на шаг опережать свои страхи, угрожало лишить ее остатка самообладания. - Вы не забыли, что мы говорим о жизни вашего брата? Ваш майор не хочет ничего иного, как надеть петлю на шею Дункану!

Лукас дотронулся прохладными пальцами до ее лица.

- Очень многие люди желают повесить вашего мужа, - сказал он рассудительно. - Майор Стоун окажется в очереди за наградой. Однако человек, желающий казнить моего брата, должен сперва поймать его, а эта задача не всякому по зубам. С ней справятся только те, кто равны Дункану, а таких, к счастью, немного.

Фиби успокоилась только отчасти.

- У него, как и у всякого другого человека, есть свои слабые места, - возразила она приглушенным голосом, вспомнив, что комнаты дома полны гостей самых разных политических убеждений.

Лукас поднял бровь:

- Например?

- Например, вот этот дом, - прошептала Фиби. - Например, вы, Филиппа, ваши мать и отец...

- И вы, - задумчиво добавил Лукас. - Да, я понимаю. Умный враг может использовать вас или любого из нас для приманки в классической ловушке.

- Вот именно.

- Тогда мы должны быть очень осторожны, и не позволить сделать из себя приманку, - сказал он.

- С вами говорить все равно что с чеширским котом! - воскликнула Фиби в приступе отчаяния.