— Приезжай один. Никому не говори, куда едешь. Даже Элсбет.

— Господи, во что это вы втягиваете меня, а, комиссар?

— У тебя, Френк, имеется опыт по части ведения важных дел. Я бы даже сказал, государственных. Во всяком случае, надеюсь, что он имеется. Просто я хочу сказать, забудем обо всех чинах и званиях. Будем считать, что ты прибыл, ну, скажем, из Вашингтона или из Цюриха. Или еще откуда-то. А там, уже на месте, разберемся, как действовать.

— Но комиссар, я в данный момент занят расследованием дела о наезде со смертельным исходом. Ну, сам знаешь, того велосипедиста, что сбили вчера вечером на Тремонт-стрит.

— Сержант Уилен вполне справится и без тебя, Френк. Он здорово вырос, стал толковым парнем.

— Гроувер… — проворчал Флинн. — Но я лично заинтересован в этом расследовании.

— Будешь давать сержанту Уилену указания по телефону, Френк. Уж что-что, а это ты умеешь, я знаю.

— Указания по телефону? Да этому Гроуверу невозможно втолковать, куда идти из лифта, направо или налево.

— Утром лично позвоню в управление и обо всем договорюсь, обещаю.

— Но в среду я выступаю свидетелем в суде по делу того парня, который начинил камин своего партнера по бизнесу взрывчаткой, от чего у того весь дом едва не рухнул! Тот еще подарок!

— Гроувер, то есть, я хотел сказать, сержант Уилен, может выступить свидетелем вместо тебя. Ведь в конторе у вас должны остаться записи.

— Если позволить выступить в суде Гроуверу, то прокурор окажется за решеткой, судья кончит свои дни в дурдоме, а защитник сбежит в Акапулько.

Флинн не стал упоминать о том, что завтра днем он собирался на концерт, где его детишки должны были исполнять отрывки из произведений Моцарта. Они репетировали свое выступление вот уже недели три.

— Так я буду ждать тебя, Френк. Только никому ни слова о том, куда едешь.

И в трубке послышался щелчок, а затем настала тишина.

Сидевший за кухонным столом Флинн перевернул листок бумаги и решил доставить своим детям радость. Вычеркнул из списка покупок капусту брокколи.

Затем повесил трубку, поставил на плиту чайник, включил газ, поднялся наверх, положил вторую трубку на рычаг и разбудил жену.

И рассказал ей обо всем, что поведал ему комиссар, в том числе и о его предупреждении, чтоб никому ни слова. Пока он одевался, Элсбет переписала для него маршрут на чистый листок бумаги — с тем чтобы список покупок остался при ней. Она не заметила, что он сократился на один пункт.

Спустившись на кухню, она принялась готовить Флинну сандвич с беконом к чаю, он же тем временем позвонил в здание архивного управления, что на Крейджи-Лейн, и спросил лейтенанта-детектива Уолтера (он же Коки) Конкэннона (давно на пенсии), не желает ли тот провести с ним несколько дней за городом.

В ответ на что Коки заявил, что это было бы недурственно. И что он с удовольствием составит компанию ему, Флинну.

Глава 2

— Я Флинн, — бросил он в окно автомобиля крупному мужчине с ружьем и карманным фонариком.

Этот человек возник из тумана, вышел из-под неосвещенного навеса, как только фары старенького пикапа Флинна модели «Кантри-Сквайер» выхватили из тьмы высокую металлическую изгородь, отделяющую лесную просеку от дороги.

— И что мы тут с тобой имеем? — спросил Флинна Коки. — Ни девушек с длинными локонами, выбегающих навстречу, ничего.

Охранник знаком попросил Флинна опустить боковое стекло.

А потом посветил в салон фонариком на пяти батарейках — прямо в физиономии сидящим там мужчинам.

— Вы должны были приехать один, — буркнул он.