— А сколько ему, миссис Мэтсон?

— Шесть. Всего шесть лет. А Уиллард был в это время на встрече, в церкви. За ним заехал Монтагю и…

— Миссис Мэтсон…

— Вилли сказал полицейским, что это он сидел за рулем. А сам в это время был в церкви.

— О'кей, я…

— Это я вела машину. Билли был рядом, на переднем сиденье. Сидел, укутанный в одеяло. Я схватила первое, что попалось под руку. И кровь, столько крови! Я ехала в больницу, везла Билли в больницу…

Флинн живо представил себе эту ужасную сцену. Женщина, мать, перепуганная до смерти, рыдающая, ослепленная слезами, везет своего истекающего кровью ребенка в больницу. Гонит машину, как сумасшедшая. Села за руль потому, что больше просто некому было. Едет и то и дело поглядывает на свое дитя, что находится рядом, на переднем сиденье. На сына, укутанного в одеяло, которое намокает от крови. На улице уже темно. Вот она приближается к злополучному перекрестку и, конечно же, не видит старика, что, неспешно нажимая на педали, катит в это время на велосипеде. Нет, она не замечает его. Просто проскакивает перекресток и мчится дальше, вперед, торопится доставить истекающего кровью сына в больницу. Возможно, она вообще не заметила, что сбила этого несчастного старика.

В клубе «Удочка и ружье» прозвучал гонг. Тут же на улице зажглись фонари. В их золотистом свете ожили и завихрились за окном Флинна крупные белые снежинки.

— У него был страшный порез на шее, и я подумала… он умирает. Я не помню, чтоб сбила кого-нибудь. Я не знаю… Я не заметила никакого велосипедиста…

— Конечно, миссис Мэтсон. Я уверен, что не заметили, — мягко поддакнул Флинн.

Из окна он видел, как на заснеженную лужайку высыпали голые мужчины. Снег доходил им до щиколоток. Они скакали, бегали и прыгали в озеро. Клиффорд, Бакингем, Арлингтон, Уэлер, Робертс, даже старик Оленд — все были там. Все, кто остался в живых.

— А Вилли сказал полиции, что это он сидел за рулем. Но он был в церкви, мистер Флинн. Господи, почему в тот момент его не оказалось дома! Я вела машину, я старалась доставить Билли в больницу как можно скорей. И никого не сбивала. Вернее, не заметила. Но, должно быть, это все же произошло… Они сказали, что машина…

— Кто проводил арест? — спросил Флинн. — Кто арестовал вашего мужа?

— Полиция. Вчера ночью заявился какой-то сержант. Мы как раз вернулись из больницы и видели, как он разглядывает нашу машину. А потом он вернулся днем и…

— Прошу вас, миссис Мэтсон, ради вашего же блага, постарайтесь взять себя в руки и успокоиться! Сделайте несколько глубоких вдохов, а я пока все объясню. Обещаете?

— Хорошо… Элсбет всегда говорила, что вы очень неохотно относитесь к…

— Погодите, послушайте меня минутку, — Флинн медленно, мягко и спокойно выговаривал фразы. — Закон не так уж плох, как принято о нем думать. И создан он вовсе не для того, чтоб причинить людям зло. В закон надо верить, тогда лучше понимаешь все его нюансы. Возможно, ваша машина действительно сбила Голдберта. Я подчеркиваю, возможно. Сбив велосипедиста, вы не остановились, проехали дальше. Таким образом, налицо классический пример того, что называют отягчающими обстоятельствами. И вы знали, что сбили кого-то, поскольку затем ваш муж отогнал машину примерно на милю от дома и заявил, что ее угнали.

— Он сказал: «Что это такое с машиной?» Ну тогда, в субботу, уже поздно ночью, когда мы вернулись из больницы. А я говорю: «О господи, Уиллард!» А потом вдруг вспомнила, что вроде бы действительно налетела на что-то. Услышала звук удара, а потом машина еще подпрыгнула, словно переехала кого-то.