Неделя расспросов в финансовых кругах не принесла никаких результатов. Кеттлмена знали все, но о Кеттлмене не знал никто. Уголовных дел на него не заводили. Эпперману пришлось начинать все с самого начала. Неожиданно для себя он обнаружил, что Болдуин, частый его клиент, потерял много денег в нескольких сделках, в которых участвовал Кеттлмен. А также то, что Перес Чивингтон, отец Лотти, раз или два поставлял Болдуину информацию.

Он работал над делом больше недели, когда наткнулся на удивительную вещь: Кеттлмен был членом стрелкового клуба и оказался великолепным стрелком. Кто-то сказал, что он к тому же неплохо работал кулаками. Другой добавил: «По-моему, он выходил на профессиональный ринг».

В одной дыре, где собирались люди из банды Моррисси, испитой старик сказал ему:

— Джим Кеттлмен? Если хочешь узнать, как дрался, спроси Дуайера — чемпиона по кулачному бою.

Выяснилось, что Кеттлмен нанес Дуайеру жестокое поражение в матче в американском театре Фокса в Филадельфии. «Это был боец, — уверил его старик. — Может, даже самый лучший. Он не раз дрался на тренировках с Маккаферти, и тот тоже кое-что получил».

Бывший секундант Кеттлмена сообщил, что Джим несколько раз участвовал в сделках. Поиски Эппермана закончились, когда он узнал, что Кеттлмен продал четырех лошадей с клеймом «шестизарядник».

Клеймо, продажа скота, лошади, кольт — все указывало на Запад. Эпперман сидел в одиночестве в своем унылом офисе, курил, думал и старался понять Кеттлмена. Почему он исчез? Когда пропадает мужчина, тут дело в деньгах, женщинах, либо и в том, и в другом.

У Кеттлмена были деньги, была власть, значит, дело в женщине. Однако Эпперман не смог обнаружить ни малейших доказательств. Перед свадьбой Кеттлмен встречался со многими красавицами света, но ни разу не имел серьезных намерений. И не изливал душу.

Тропа, кажется, вела на Запад, но Дальний Запад — огромное пространство, а у Эппермана не было никакого желания пускаться в путешествие. Он вернулся с Запада как раз накануне того, как его посетила Лотти.

Когда Лотти пришла к нему, Эпперман зажег лампу. «Красива, но холодна», — подумал он. Эпперман знал этот тип женщин — такие лучше всех управляют мужчинами, потому что всегда сохраняют рассудок.

— Вы знаете, что Джим Кеттлмен был в свое время профессиональным боксером?

— Профессиональным боксером? Джим Кеттлмен? Вы сошли с ума.

Эпперман сдвинул шляпу на затылок и положил тяжелые руки на стол.

— Он был боксером, и при этом хорошим. Он когда-нибудь говорил с вами о Дальнем Западе? О скотоводстве?

— Нет, я такого не помню. Он обычно разговаривал о театре, книгах, политике, иногда о скачках.

Лотти рассердилась. Она все больше убеждалась, что не знала даже простых вещей о человеке, за которого вышла замуж. Профессиональный боксер? Кеттлмен, со своими превосходными манерами? Невозможно. Она чувствовала, что попала в дурацкое положение. Теперь она вспомнила — уважали его не только за деньги.

Вошел Чивингтон — ее отец — и сел рядом с дочерью. Он рассказал уже известную Эпперману историю с кольтом. В комнате запахло затхлым сигарным дымом, и Лотти еще больше разозлилась. Кеттлмен всех их оставил в дураках.

— Если я что-нибудь узнаю, — наконец сказал Эпперман, — дам вам знать. По-моему, — добавил он, — у меня кое-что есть.

Но у него не было ничего, кроме предчувствия, что дело сулит приличные деньги. Первое, что нужно сделать, — связаться с Портом Болдуином.

Однако, если он первый найдет Кеттлмена, тот может немало заплатить, лишь бы остаться в неизвестности.