— Значит, ты думаешь, что один из твоих новых знакомых — насильник? — задумчиво произнесла Вера, наморщив высокий лоб и подперев подбородок рукой, локоть которой опустился на поверхность стола.

— Да. Вероятно, это Валентин, — с горечью отозвалась я, снимая с плиты вскипевший чайник, призывное бульканье которого привлекло к себе мое внимание.

— Или рокер… — возразила собеседница.

— Кто-то из них, слишком много улик говорит об этом, — мои губы надулись, как у обиженного ребенка, снова захотелось плакать. — Вот только, кто?

— Завтра узнаем! — твердо заявила она, вновь став деятельной и энергичной, как раньше.

Я улыбнулась, обрадовавшись перемене в ее настроении. Такой подруга мне нравилась гораздо больше.

— И что ты намерена предпринять? — мое любопытство требовало объяснений.

— Начнем проверять кандидатов в маньяки всеми возможными и невозможными способами.

— То есть? — я не поняла.

— Опросим родственников, знакомых, удостоверимся в их алиби, если таковое, конечно, есть. Вот, например, ты знаешь, где был Андрей сегодня утром?

— Нет, но у него мобильник, поэтому он мог быть, где угодно.

— Верно. А кто может об этом знать? — Вера постепенно вживалась в роль Шерлока Холмса, засыпая меня наводящими вопросами, призванными помочь разъяснить ее замысел.

Слушая собеседницу, я невольно ощутила себя доктором Ватсоном, до которого дедуктивный метод друга доходил, увы, не сразу.

— Кто?

— Его родители.

— И как ты собираешься с ними поговорить? — настороженно полюбопытствовала я, протягивая ей горячий чай.

— У нас есть адрес. Схожу к ним в гости, — весело ответила новоиспеченная девушка — сыщик.

— Но ведь там будет Каменский?! Он может что-то заподозрить, и тогда нам не сдобровать, особенно, если он и насильник одно лицо.

— Нет, дорогая, — Вера загадочно улыбнулась, глядя на меня. — Его там не будет. И ты этим займешься!

Мне стало нехорошо. Что, интересно, она имеет в виду? Неужели меня ждет встреча с подозреваемым? Причем, я теперь буду не просто Катей, а еще и подсадной уткой, отвлекающей возможного преступника. И как моя чрезмерно «добрая» подружка это все себе представляет? Господи, и кто меня за язык тянул? Зачем я задала ей свой вопрос?

Оказывается, в голове Веры уже успел сложиться подробный план действий на завтрашний день, и не последнее место в нем занимал мой поход с Каменским в музей. Данное мероприятие и было тем отвлекающим маневром, ответственность за выполнение которого тяжелым грузом легла на мои хрупкие плечи.

— А, может, не надо? — проскулила я, с надеждой посмотрев на подругу.

— Надо, Катя. Надо, — решительно сказала та и засмеялась, потешаясь над моей кислой физиономией. — Мы с тобой всех насильников выведем на чистую воду, вот увидишь! Кстати, тебе все равно придется с ними поддерживать контакт, иначе тот, кто является маньяком, разозлится, а это может повлечь за собой плохие последствия. Так что давай, сделаем вид, будто ничего не случилось, надо же усыпить бдительность преступника. Как ты считаешь? — я обречено кивнула, чувствуя правоту ее слов. — Подключай телефон и звони музыканту, — скомандовала собеседница, мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться.

Его не было дома, о чем любезно поведала нам мама Андрея, взявшая трубку. Я с облегчением вздохнула, надеясь на то, что спектакль, придуманный Верой, отменяется. Но не тут-то было. Она о подобном повороте событий не хотела и слышать, упорно настаивая на том, чтобы я перезвонила парню позже.

— И что мы с ним будем делать в Эрмитаже? — недовольно осведомились мои губы, складываясь в линию, уголки которой чуть-чуть опустились.