— Катенька, ты слышишь меня? — беспокойно спросил Быстров. — Ты в порядке?

— Да, — наконец, взяв себя в руки, проговорила я. — Но со встречей ничего не получится.

— Почему? — печально поинтересовался он.

— Я жду приезда родителей, — врать было тяжело, но другую отговорку мне придумать не удалось.

— И что? Я с ними с удовольствием познакомлюсь, — оживился Валентин, чем поверг меня в полное замешательство. Немного подумав, я начала оправдываться:

— У меня был тяжелый день, сейчас нагрянут гости, к тому же Верунчик приехала. Давай в другой раз?

— Но мне надо тебя увидеть, — возразил парень.

— Зачем? — я насторожилась.

— Соскучился, — раздраженно процедил Валя, его настроение заметно испортилось. — Тебе ведь надо гулять с Лари, я могу составить компанию.

— Мы уже погуляли, — я вновь прибегла к обману, стараясь изменить его решение во что бы то ни стало приехать ко мне.

— Скажи честно, ты просто не хочешь со мной встречаться, — рявкнул собеседник и, не дав мне сказать ни слова, бросил трубку.

— Очень даже хочу, — обиженно пробубнила я, но в ответ услышала лишь короткие гудки. — Псих ненормальный!

К столу я вернулась с полным отсутствием аппетита, о чем красноречиво свидетельствовала кислая мина на моем помрачневшем лице.

— Ты чего? — встревожилась подруга, заметив в каком я состоянии.

— Он бросил трубку, — глотая слезы, сообщила я. — Он точно маньяк. И ведет себя подобающим образом.

Мои всхлипывания быстро перешли в откровенный рев, глаза покраснели от обилия воды, стремительно стекавшей из них на щеки и грудь. Утирая слезы, я бормотала всевозможные проклятья в адрес спасателя. Вера молча наблюдала за мной, укоризненно качая головой. Наконец, ей все это надоело, и она громко заявила:

— Хочешь отправить их обоих в тюрьму? Позвоним твоему следователю и расскажем о наших подозрениях. Пусть сами потом выкручиваются.

— Нет! — мгновенно перестав плакать, воскликнула я.

Мой поспешный протест вызвал на физиономии собеседницы довольную улыбку.

— А чего ты тогда ноешь, если не хочешь никого сдавать в милицию?

— Я по нему соскучилась, — моё честно признание сопровождалось вновь начавшимися всхлипываниями.

— Ох, Катя, Катя, — засмеялась подруга, наливая мне холодную воду, чтобы я, выпив, поскорее успокоилась. — И угораздило же тебя влюбиться в насильника.

— А может, Валя все-таки не преступник? — робко предположила я, с надеждой посмотрев на загадочно улыбающуюся Верку.

— У тебя появились сомнения? — радостно спросила она. — Ну, наконец-то!

— Думаешь, Быстров и та «полосатая тварь» — разные люди? — я оживилась, перестав скулить.

— Уверена! — торжественно сообщила собеседница. — Маньяк, вероятней всего, Андрей.

— Ну, спасибо, — я снова сникла. — Ты просто его не знаешь, поэтому так говоришь.

— В любом случае, Катя, старайся, находясь в обществе этого человека, быть постоянно на людях.

— Ладно, — я почти совсем успокоилась и теперь могла соображать, вполне, трезво. — Эрмитаж — место подходящее, как, впрочем, и метро, и «Медуха», и город в обеденное время.

Больше нас никто не тревожил звонками, чему мы обе были очень даже рады. Выгуляв пса, который в десять вечера принялся жалобно скулить под дверью, вооружившись предварительно своим поводком и моими сапогами, символизирующими для него поход на улицу, мы с подругой вернулись домой.