Я опомнилась. Ясное дело, атмосфера скачек уже стала на меня действовать, я окончательно поглупела. Ни в какой кассе я не стояла, все мне ставила Мария. Это меня лень так наказала…

— Ты форменная дура! — сердито сказала Мария. — Мне ты Валентине подсказала, а сама не поставила?! Ты мне на нервы действуешь.

— Я не могу бороться с судьбой, не морочь мне голову. Валяй дальше, Метя! Так что там с этой Флоренцией и Малиновским? Ты остановился на кочках и ямках…

— И наливке Гонсовского, — напомнила Мария.

Мстю его осведомлённость явно переполняла, и он немедленно вернулся к теме, хотя с другого места.

— Малиновский издалека её высмотрел! — гордо сказал он, словно талант Малиновского был его особой заслугой. — Я заслужил побольше пива!

— Дай ты ему пива, а то он до завтра не доскажет! Нет, тут уже не осталось… Дай открывалку!

— А на этом пиве ты сидела, — торжественно заявил Метя. — Я без колебаний соглашусь, что пиво из-под задницы может иметь дополнительные уникальные особенности…

— Пани Иоанна, — сказала у меня за спиной пани Зося. — Такие милые молоденькие девочки, они очень хотят ваш автограф.

— Боже, смилуйся, — вежливо и покорно согласилась я и исполнила свой общественный долг.

— Я с ума сойду, — предсказала Мария. — Пришёл этот великий пан и болбочет. Метя, заглуши его, потому что я за себя не отвечаю!

Престарелый, словно из прошлого века, шляхтич, опираясь на подоконник, повествовал всем окружающим о деятельности владельцев французских, американских и английских конюшен сто лет назад, сравнивая их с теперешними. Вальдемар ударился с ним в полемику, потому что когда-то сам был жокеем и лично многих знал. Пан Эдя горько жаловался на то, что у нас разный строй. Шляхтич не уступал, он знал все, притом лучше всех. Метя пожалел Марию и начал так пронзительно шипеть нам в уши, что вполне мог сойти за сифон с газировкой.

— Она гуляла у старого Гонсовского в леваде и к его дочке прямо в руки пришла. Малиневский на неё поближе посмотрел, пощупал как следует…

— Дочку-то? — подозрительно перебила его Мария.

— Да нет, кобылку. Молоденькая. Ей только-только в январе два года исполнилось, я же говорил. Она будет дебютировать, теоретически в отделении Вонгровской. Она от Флоры и Мармильона. Мармильон, может, и не божество, но Флора была от Сарагана…

— А масть? — снова перебила Мария.

— Вороная.

— Так что, она от Сарагана никаких черт не взяла?

. — Неизвестно. Может, они у неё скрытые. Малиновский вообще дивился, головой только качал и что-то там бормотал, что такую масть даёт Дьявол. Сказал, что Флора, может, загляделась… Ведь говорят, что можно на макаку заглядеться, а потом неизвестно, что с ребёнком делать…

Рупор завыл, возвещая вторую скачку.

— Невыносимо! Я что-нибудь с ними нехорошее сделаю, — сердито сказала я. — Метя, я уже парочку типов на отстрел предназначила, а тут ещё и с тобой возиться… Я не ленива, но все имеет свои границы. Как хорошо, что я поставила последовательности пораньше, так что в кассы не пойду. Рассказывай про Флоренцию!

— Я остановился на том, что он Флоренцию увидел и пощупал, — продолжал Метя. — Вы же Малиновского знаете, был он там парт-боссом, не был — плевать, а конник он замечательный.