— Вот, вот, вот сюда! — взвизгнула подружка, тыча пальцем в лобовое стекло.

— Маруся, не ори, — сквозь зубы процедила я. — Этот двор я запомню на всю оставшуюся жизнь.

Манька дернулась и горячо зашептала:

— Ты права, Славка! Вдруг они уже здесь? Я могу своими воплями нас выдать. Ты уж, пожалуйста, и дальше мне говори, как себя вести, а то я чересчур эмоциональна.

— Если бы это помогало… — вздохнула я.

Мусорный контейнер по-прежнему занимал половину двора, но определить, «наш» это контейнер или нет, я бы не взялась.

Возле подъезда с покосившейся деревянной дверью доживал свой век старенький «Москвич», на котором, по-моему, ездил еще Владимир Красное Солнышко. Я аккуратно припарковалась за ним, заглушила двигатель и опустила голову на руки, скрестив их на руле.

— Слав, ты чего? — все так же шепотом спросила Маруська.

— Я не понимаю, что мы здесь делаем.

— Так ведь в засаде сидим… Или нет?

— Сидим, — я глубоко вздохнула. — Только зачем?

— Ну… Холмс говорил…

— Да знаю я, что он говорил! Ну, вернутся сюда эти бандиты, и что? Да и зачем им возвращаться, скажи на милость? Неужели ты думаешь, они не спят ночами из-за того, что завалили какого-то парня?

— Вряд ли, — согласилась Манька. — Но ведь они что-то искали у убитого и вполне могли предположить, что он успел это «что-то» выбросить. Вот и придут искать пропажу.

Резон в Маруськиных словах был, я немного успокоилась, обретя какой-никакой смысл в нашем ожидании.

Не такое это простое дело — сидеть в засаде. В кино все время показывают, как отважные герои тщательно планируют эту самую засаду, потом томятся минут десять — и ба-бах! — преступники пойманы. Все красиво, быстро, элегантно. Мы же с Манькой уже почти час сидим в машине, но до сих пор ничего не произошло. Единственным развлечением для нас стала парочка котов, вознамерившихся выяснить свои отношения в непосредственной близости от моей машины. Впрочем, им скоро надоело орать истошными голосами, и они разбежались в разные стороны, угрожающе потряхивая поднятыми хвостами. Время шло, а наши преступники никак не хотели возвращаться. Похоже, теория Маньки — Холмса терпела полное фиаско. Подружка тоже это понимала, но врожденное упрямство мешало ей признать свою ошибку.

— Надо еще подождать, — не очень уверенно предложила Маруська. — Они непременно явятся. В смысле, должны явиться…

— Угу, — обреченно промычала я, не желая огорчать подругу.

Она подозрительно покосилась на меня, вздохнула и затихла.

Прошло еще полчаса. Я уже всерьез подумывала заночевать в машине, как Маруська грустно произнесла:

— Поехали домой, Славка. Это какие-то неправильные преступники. Они почему-то не хотят возвращаться на место преступления.

Подруга выглядела совершенно несчастной, поэтому я постаралась стереть с лица выражение радости и попыталась ее успокоить:

— Ты, Мань, не расстраивайся. Может, они завтра придут?

— Или послезавтра. Или через неделю…

— Ну, это ты загнула. Контейнер уже сегодня-завтра вывезут на свалку. Поэтому тем ребяткам, если они хотят что-то найти, следует поторопиться.

— Твои слова да им бы в головы! Я могу сделать только один вывод: им не нужна та железяка, я ошиблась, и вообще… Лучше уж начну крестиком вышивать или вязать научусь!

Мне было искренне жаль Маруську.