— Как думаешь, Славик, нашли они копье? — тяпнув вторую рюмку, поинтересовалась Манька.

— А то! Такие молодцы, да под чутким руководством Игната…

— Ой, ладно тебе! Это ты салабону вроде Макарова заливай про душевные качества и чуткость моего суженого. Мент — он и есть мент! И мозги у него ментовские. Ведь если по совести, Славик, так это мы дело о краже копья раскрыли. Рискуя жизнью, между прочим!

— Ордена ждешь? — усмехнулась я.

— Я согласна на медаль, — не осталась в долгу подруга. — Не в наградах дело, хотя, конечно, это приятно. Все дело в справедливости…

— Мань, ты лучше выпей и забудь об этой самой справедливости, ладно? Главное ведь что?

— Что?

— Главное — мы живы, копье, скорее всего, нашли, преступников тоже… А уж казнить их или миловать — проблема правоохранительных органов.

— Ага, — вздохнула Маруська, — наши органы помилуют, пожалуй. Вот хотя бы мой Игнат. Зачем, спрашивается, он посадил нас под замок? Можно подумать, мы горим желанием попадать в передряги! Просто… просто это само собой как-то получается, не нарочно. Но если уж по справедливости, Игнат у меня молодец, я им горжусь и люблю очень.

В глазах подруги и в самом деле светились эти чувства. Я с тоской посмотрела на корзину с цветами, подаренную мне таинственным красавцем. После всей этой истории с копьем, слежкой, угрозой смерти мне очень хотелось простого человеческого внимания и заботы. Может, сходить еще раз на озеро? Вдруг опять встречу Аполлона…

Игнат вернулся на дачу глубоко за полночь. К тому времени мы с Маруськой выиграли сражение со стрессом, благополучно прикончив бутылку коньяка. Маруся повисла на шее возлюбленного и горячо залопотала о своей безграничной любви. Капитан, не привыкший к подобному проявлению чувств, пару минут обалдело хлопал глазами, а потом принялся отдирать от себя невесту со словами:

— Напились! Ну, ни на минуту нельзя оставить без присмотра — обязательно какой-нибудь фокус выкинут. И за что мне такое наказание?!

В конце концов Игнату удалось освободиться от цепких объятий Маньки. Он бережно усадил подругу за стол и, пригвоздив ее к месту гневным взглядом, ехидно поинтересовался:

— С горя или с радости какой надрались?

— Фу, как грубо! «Надрались»! — сморщилась Маня. — Приняли коньячку исключительно в целях борьбы со стрессом. Так сказать, не пьянства ради, здоровья для. У нас, кстати, еще бутылка имеется. Специально к твоему приходу припасли. Знали ведь: вернешься домой уставший, голодный, со следами стресса на… м-м… благородном лице. Накатишь соточку? Тут и закусочка неплохая…

Игнат, усмехнувшись, согласился. Да и где вы видели мента, который добровольно отказался бы от коньяка?!

Пока капитан ел и пил, Маруська с умилением наблюдала за ним, блаженно улыбаясь своим мыслям. Должно быть, она думала, что подобная идиллия будет продолжаться вечно: уставший супруг с аппетитом поглощает ужин, молчит, с нотациями не лезет… Впрочем, я слишком хорошо знаю свою подругу, чтобы подозревать ее в бескорыстии. Она, так же как и я, ждала от Игната рассказа о результатах проведенной операции.

Проницательный капитан, конечно, догадывался о нашем нетерпении, но в силу вредности характера откровенничать не спешил. Вскоре пытка молчанием сделалась невыносимой, и я как бы между прочим спросила:

— Ну, что там с копьем? Нашли?

— С каким копьем? — удивился Игнат.

Удивление вышло каким-то ненатуральным и здорово разозлило Маньку.

— Ну?! — с угрозой воскликнула она, топнув ногой для убедительности.