– Я вас прекрасно понимаю. Она умерла на Дейматосе?

– Нет… – Здесь, в тиши книгохранилища, наедине со старым библиотекарем, Персефона решилась сказать то, о чем никогда и никому не говорила. – Она заболела, но несколько недель скрывала от меня свое состояние. В конце концов я уговорила ее обратиться за помощью. Она уехала на Илиус, велев мне остаться.

Персефона долго упрашивала маму, чтобы она взяла ее с собой, но та оставалась непреклонной. Теперь, оглядываясь назад, Персефона догадывалась о причине ее упрямства: мама не знала, как ее примут на Илиусе, и не хотела подвергать опасности свою дочь. Во всяком случае, Персефона надеялась, что правильно истолковала ее поведение. Ей не хотелось даже думать о других вариантах.

– Вы послушались свою маму, – отозвался Нестор. – И тут нет ничего постыдного.

– Через три дня после ее отъезда волны прибили к берегу пустую лодку. Я не нашла в ней никаких следов моей мамы.

Увидев пустую лодку, Персефона несколько недель бродила по берегам Дейматоса и выкликала мамино имя, но все без толку.

– Вы говорите, она заболела?

– Да, серьезно заболела. Однако она уверяла меня, что справится с лодкой.

– Она переоценила свои силы, – тихо проговорил Нестор.

– Наверное.

А может, она решила покончить со своей одинокой безрадостной жизнью и сознательно бросила единственного ребенка. Персефона отказывалась верить в такие предположения, однако неизвестность судьбы ее матери до сих пор не давала ей покоя.

– Давайте отнесем книги наверх, – предложил Нестор.

Подойдя к лестнице, Персефона заметила знакомое лицо. Лайам Кемпбелл тоже увидел ее и усмехнулся:

– Что у вас там, милочка?

– Бесценные сокровища, – ответила она, протягивая ему стопку книг.

Он передал ее по цепочке.

Персефона одарила его улыбкой и поспешно вернулась к Нестору. Они продолжали сортировать печатные материалы, на ходу решая, что спасти, а что оставить. Зачастую их решения давались нелегко. Персефона отнесла на лестницу еще несколько стопок и обменялась быстрыми репликами с Лайамом.

Они провели в библиотеке около часа, работая молча, в усталой и мрачной сосредоточенности. Земля снова задрожала.

Волнообразные толчки возникали в глубоких недрах и сопровождались стремительно нарастающей звуковой волной. Казалось, весь мир сотрясается в конвульсиях.

Персефона застыла, взглянула на Нестора и, преодолевая страх, крикнула:

– Держитесь!

Она увидела, что старый библиотекарь ухватился за одну из полок, и попыталась сделать то же самое, но огромные нагромождения стеллажей, тянувшихся от пола до потолка; начали медленно сдвигаться из-за тряски, и ее рука не смогла зацепиться за ближайшую доску. Персефона потеряла равновесие и упала, ударившись головой о тяжелую деревянную полку. Острая боль погрузила ее в темноту, отключив сознание.

Придя в себя, Персефона поняла, что лежит на полу в кромешной тьме и слышит зов Нестора:

– Персефона! Где вы?

Она обрадовалась: судя по голосу, библиотекарь цел и невредим. Однако следующим ее чувством стала тревога за себя. Она попыталась встать, но сумела подняться лишь на несколько дюймов и наткнулась на неподвижное препятствие. Что-то очень тяжелое держало ее в западне.

– Я здесь! – крикнула Персефона. – У меня все в порядке… – Однако она явно преувеличивала: ее голова раскалывалась от боли. – Но я не могу вылезти. Надо мной висит какой-то предмет.

В следующую секунду ее ноздри уловили запах гари.

– Нестор, пожар!

– Пожара-то я и боялся.