|
Лука Торнабуони был искусным фехтовальщиком, но стало очевидно, что у Филиппа преимущество в росте и хладнокровном ведении боя. Он умело отразил коварный удар, направленный в грудь, и обрушил на Торнабуони град ударов. Лука стал отступать и уже не думал об ответной атаке, а только о том, как уберечь свою голову от мощных ударов. Его спасло то, что он коснулся заградительного шнура, и прево приказал Филиппу отойти и дать тому пространство для маневра. Филипп быстро отошел, но противник воспользовался моментом и как молния бросился на него, стараясь повторить тот первый удар, направленный в незащищенную грудь. Это было настолько внезапно, что Фьора не смогла сдержать испуганного возгласа, но Филипп был слишком опытен, и противнику не удалось застать его врасплох. Он отбил удар с изяществом танцора, а флорентиец продолжал нападение и чуть не пронзил Тристана Отшельника, который с силой оттолкнул его прочь. Лука извинился и снова повернулся лицом к Филиппу, но тот неожиданно отбросил шпагу и кулаком свалил соперника на землю, придавил коленом и, выхватив кинжал, уже хотел перерезать тому горло. - Я тебя предупреждал, что итальянец ничего не стоит по сравнению с бургундским рыцарем, - насмешливо сказал он. - Молись! - Сжалься, будь милосерден! Да, я солгал, чтобы король поверил, будто ты и Фьора составили против него заговор. Но;.. - Если у тебя есть еще что сказать, поторопись, потому что я не могу больше терпеть! - Ребенок действительно существует, но его отец - Лоренцо Великолепный! Смилуйся! Филипп уже поднял кинжал, но тут раздался крик короля: - Стой! Не отпуская поверженного врага, Филипп повернулся в сторону трибуны: - Поединок должен закончиться смертью одного из противников, сир, я вам это напоминаю. Жизнь этого человека принадлежит мне! - Тогда отдайте ее нам! Он - негодяй, и господь все верно рассудил; но он все-таки посол, который находится слишком близко к дому Медичи! Мы не хотим слишком обижать сеньора Медичи, который пользуется нашим расположением. Селонже поднялся, но не убрал кинжал в ножны, а продолжал смотреть на поверженного врага. - Воля короля для меня закон! Но могу я спросить, что вы намерены с ним делать? - Он вернется во Флоренцию под конвоем и с сопроводительным письмом, в котором будет сказано обо всем, что здесь случилось, - сказал Людовик. - Надеюсь, сеньор Лоренцо сам решит, как с ним поступить. Стража! Отведите его в комнату, и пусть он останется там под охраной до самого отъезда! А в это время, видя, что его услуги больше не понадобятся, палач поклонился Фьоре и направился к башне Справедливости. Фьора больше всего на свете хотела броситься к Филиппу, но без позволения короля не смела сдвинуться с места. Филипп подошел к королевской трибуне, но не опустился на колени, как этого требовал обычай: - Жизнь и честь донны Фьоры спасены, чего и хотел бог, сир. А я становлюсь пленником вашего величества. - Это как раз то, чего нам хотелось бы, но, прежде чем мы вынесем окончательное решение, ответьте на один вопрос. Если мы теперь дадим вам свободу, что вы с ней сделаете? - Я возвращусь туда, откуда пришел, сир! - твердо сказал Филипп. - 01 Вздох Фьоры был слишком слабым, но король все-таки его услышал и жестом приказал ей молчать. - Вы хотите сказать, что вернетесь в монастырь? - уточнил он. - Да, сир. Я не хочу больше служить никакому хозяину, кроме бога. |
