|
Возможно, утро и могло принести работу, но не первое. Майк встал ни свет ни заря и обошел все доки, но услышал за весь день только несколько вежливых отказов и множество грубых. К утру третьего дня он совсем было упал духом, но тут‑то и раздались заветные слова: «А ты можешь приступить к работе сегодня?» Майк просто не верил собственным ушам. Через час он уже был членом команды наземного обслуживания, работающей на гонщика класса пять звезд, которого Майк отлично знал понаслышке: Даг Фаст Рев Стюарт. Фаст Рев принадлежал к высшей лиге, это был один из тех осторожных, образованных гонщиков, отличающихся мягким стилем и безжалостной взыскательностью к команде. Майка потрясло то, что он получил возможность работать на такого известного человека; однако вскоре он узнал, что это была большая компания, насчитывавшая свыше двух дюжин техников плюс семь пилотов, поэтому было неясно, когда он сможет – если вообще когда‑нибудь сможет – увидеть самого Рева во плоти. Тем не менее это была работа, и за нее платили, а это много значило. Даже если бы ему пришлось только подметать пол, чистить механизмы, выбрасывать окурки из пепельниц и бегать за кофе, Майк не стал бы жаловаться. Пребывание в доке давало ему возможность разглядеть вблизи три самых классных гоночных корабля – пару красивых двухместных бандитов и один трехместный тягач раблезианских размеров и форм. В обязанности Майка входило чистить и полировать корпуса кораблей, что доставляло ему истинное удовольствие. Чем лучше он узнавал корабли, тем больше они ему нравились.
В первый день Майк пребывал в таком приподнятом настроении, что почти не устал к концу работы. Сначала он намеревался пойти в библиотеку, но еще раньше они договорились с Джессом поужинать вместе, к тому же он вспомнил данное себе самому обещание отпраздновать свое трудоустройство в зоне развлечений. Он принял душ, переоделся и отправился на внутренние ринги. Они встретились с Джессом на подходе к третьему рингу, в коридоре с гладкими стенами, откуда в одну сторону открывался вид на два пересекающихся ринга и блестящее мини‑солнце, а в другую – на выход в паутину, через который то и дело пролетали корабли. Питфол никогда не спал, и в паутине всегда кто‑то летал, хотя бы для тренировки. – Эй, напарник, – окликнул его Джесс. – Я слышал, ты сильно преуспел. – Мне тоже так кажется, – жизнерадостно отозвался Майк. – Хотя бы посмотреть вблизи на таких знаменитостей. Правда, вряд ли кто из них возьмет меня на трассу. – Ну, не переживай. Зато наберешься опыта. Где бы нам поесть? – Ты знаешь местечко под названием «Уагбаг»? – спросил Майк. – Любимое заведение Энди? Конечно. Они направились внутрь Питфола и миновали еще два ринга, пока не отыскали «Уагбаг», который находился в самом захудалом секторе Стрипа. Майк с удовлетворением убедился в том, что рекомендованные Энди певицы выступали этим вечером. Они с Джессом отыскали места поближе к эстраде, заказали сандвичи и приготовились смотреть шоу. Солировала Кристал Кэш, сексуальная брюнетка, чьи волосы, отливавшие рыжим, каскадами падали на плечи и сверкали розовыми искрами каждый раз, как она брала высокие трепетные ноты. Ее платье было таким черным, что на нем не фокусировался взгляд; но когда она двигалась по сцене, серебряные и золотые вспыхивающие нити обрисовывали ее фигуру, вызывая свист благодарной аудитории. В глубине эстрады Элисон Эйвери восседала посреди нагромождения электронного оборудования; в своем сверкающем алом брючном костюме она напоминала живой рубин в обрамлении черного и хромированного металла. Время от времени она подыгрывала на синтезаторе, но в основном занималась созданием электронных эффектов, которые усиливали и преобразовывали чистый голос Кристал и окружали обеих певиц призрачными голографическими образами. |
