На самом деле есть как бы два Совета безопасности. Один — это учреждение, входящее в администрацию президента. Другой — просто собрание высших должностных лиц государства, которые нашли удобное название для своих заседаний по секретным делам.

Когда Борису Ельцину надо было обсудить какое-то сложное и опасное дело (скажем, военную операцию в Чечне), он собирал ключевых министров, и это называлось заседанием Совета безопасности. Но к работе самого Совета безопасности такое закрытое совещание обычно никакого отношения не имело.

После назначения Лебедя заседание Совета безопасности проходило только один раз, когда его представляли.

Со стороны казалось, что здесь находится один из центров власти, но работники аппарата властью себя не чувствовали. Сотрудники аппарата Совета в кулуарах жаловались, что настоящая власть — в руках ближайшего окружения президента, и что сам секретарь Совета безопасности отрезан от президента, и что его предложения просто не доходят до Ельцина.

Видимо, поэтому Александр Лебедь предусмотрительно прибавил к посту секретаря Совета еще и должность помощника президента, чтобы иметь гарантированный постоянный доступ к Борису Ельцину.

Самым логичным было бы назначить Александра Лебедя министром обороны. И он был бы на месте, и полномочий было бы у него предостаточно. Но его соблазнили пышной, красиво звучащей, но отрезанной от рычагов управления должностью. Почему он согласился? Должность вроде выше министерской, а тогда он еще не знал, где есть реальная власть, а где ее нет.

С самого начала было ясно, что Александр Лебедь не удовлетворится такой ролью. Он хотел сам принимать решения и проводить их в жизнь. В таком случае Совет безопасности вместо того, чтобы давать советы президенту, должен был заменять собой правительство. Так и получилось. Александру Лебедю понадобились дополнительные полномочия для работы в Чечне, а министр внутренних дел Анатолий Куликов все равно отказался ему подчиняться.

Тогда Лебедь вышел за пределы своих полномочий. Он пытался самостоятельно расставлять кадры и подписал с чеченцами документы, подписывать которые ему явно не по чину. Он решил, что в нашей стране не только суверенитета, но и власти берут столько, сколько смогут.

И очень быстро стала очевидной шаткость позиций Лебедя.

После второго тура президентских выборов боевые действия в Чечне возобновились. Военные обещали до конца года, если им не помешают, добить врага.

Но 6 августа в половине шестого утра в Грозный вошли отряды боевиков общей численностью около трех тысяч человек. Военные знали о возможности штурма, но не приняли предупреждение всерьез. Накануне из города — для проведения боевой операции — была выведена часть сил. Федеральные войска понесли большие потери, были раздроблены и блокированы в разных частях города. Только на шестой день боев федеральные войска прорвались к осажденным. Новый министр обороны Игорь Родионов действовал крайне неуверенно.

10 августа Ельцин объявил днем траура в связи с потерями в Чечне и назначил Лебедя своим представителем в Чечне.

Лебедь прилетел в Дагестан, оттуда добрался до Чечни и ночью в селе Старые Атаги встретился с начальником штаба чеченских сил Асланом Масхадовым. Это была опасная поездка, но мужества и храбрости Лебедю не занимать. Он договорился с Масхадовым о прекращении боевых действий.

Лебедь говорил:

— Нищая страна с полуразваленной экономикой не может позволить себе роскошь вести войну.

14 августа Ельцин принял Лебедя и одобрил его мирный план. На следующий день Лебедь встретился с Масхадовым и президентом Чечни Яндарбиевым в районе села Старые Атаги.

Вернувшись на следующий день в Москву, Лебедь назвал виновником трагедии в Чечне и противником мирного урегулирования министра внутренних дел Анатолия Куликова. Он призвал президента сделать выбор между ним и Куликовым:

— Два пернатых в одной берлоге жить не могут.