— Я приказываю тебе остановиться и дать фрицу отпор! — вне себя от ярости, закричал командир танка.

— Да, трусишка, будь так любезен, останови-ка танк, — поддержал командира стрелок. — С помощью моих шестифунтовых снарядов я могу так причесать немцу голову, что она у него еще долго будет гореть!

— Вот он, вот он! — завопил в панике механик-водитель «Черчилля». — Слева!

Командир танка уставился в окуляры обзорной трубы и увидел, что силуэт Pz-IV вырисовывается в какой-то сотне метров от них. Правда, при этом орудие фашистского танка еще не было нацелено на их танк. Скорее всего, немцы пока их просто не заметили.

— Водитель, остановись!

Но ничего не произошло. Обезумевший от страха механик-водитель продолжал в панике гнать тяжелую машину по крутому краю прибрежного утеса, стараясь как можно дальше оторваться от немецкого танка.

— Джо, ради всего святого, произведи по нему выстрел — до того, как он заметит нас! — в отчаянии вскричал командир, обращаясь к стрелку и нащупывая свой пистолет.

Стрелок яростно развернул башню. Pz-IV появился в перекрестье его прицела, вытеснив из него все остальные вещи и предметы. Он мог явственно видеть черно-белый крест на боку танка, свежие царапины от попадания снарядов, потеки краски и вообще каждый болт на корпусе. Задержав дыхание, он выставил прицельную дистанцию — сто метров.

— Готово, — выдохнул он. — Немец в перекрестье прицела. Можно стрелять.

— Я приказываю тебе остановиться, водитель! — закричал командир, прицелившись в механика-водителя. — Или, клянусь богом, я прострелю тебе башку! — Он взвел курок.

— Остановись немедленно! — взмолился стрелок. — Немец пока еще не заметил нас.

Но никакой реакции не последовало. «Черчилль» продолжал, как безумный, нестись вперед.

— Ну хорошо, — проскрежетал зубами командир, — тогда получай!

В тесноте танка револьверный выстрел прозвучал оглушительным громом. Стрелок от неожиданности сдвинул прицел, и Pz-IV исчез из его перекрестья. Шестифунтовый снаряд просвистел в воздухе без всякого вреда для фашистского танка, высоко над его башней.

Но нога застреленного водителя по-прежнему продолжала давить на газ. И в следующую секунду «Черчилль», управляемый мертвецом, перевалился через край утеса и под вопли обезумевшего командира и стрелка рухнул вниз, прямо на голые прибрежные камни.

* * *

— Клянусь обрезанным членом главного ребе, это было зрелище! — выдохнул роттенфюрер Матц. Он проводил взглядом снаряд английского «Черчилля», просвистевший у них над головами, и затем посмотрел на край обрыва, за которым исчез последний британский танк.

— Я так устал, что не могу даже пошевелить пальцем, — признался шарфюрер Шульце.

Позади них в дыму возникла фигура фон Доденбурга. Он скомандовал своим четким, несмотря на огромную усталость, голосом:

— Ну все, поднимайтесь, бойцы! Вперед! Мы уже почти у цели!

Глава четырнадцатая

Лэрд Аберноки и Дерта с печалью проследил глазами за тем, как последний из трех «Черчиллей» исчез за гребнем утеса, обрушившись вниз. Обломки двух других британских танков жалко горели на поле боя. Полковник Макдональд каким-то шестым чувством ощутил, что никто больше не предпримет попыток пробиться к ним. Он также почувствовал, что вся операция, скорее всего, провалилась. Над их головами больше не летали самолеты королевских ВВС, прикрывая их с воздуха, никто больше не стрелял и не бомбил в районе Дьеппа; да и вообще гул боя стал постепенно стихать. Все подходило к концу.

Он сел на пол вместе с остальными бойцами и сказал себе, что те, кто остался от его батальона, все-таки сумели кое-что сделать.