– Когда вы говорите об окончании нашей с вами работы, имеете в виду третьего фигуранта дела?

– Его, сердешного.

– А что вы приготовили для него?

– А что получится. Мне это безразлично. Я уже сыта, если вы позволите так выразиться.

– Позволяю. Расстояние вас не смущает?

– Вы же знаете, Павел Николаевич, что расстояния в нашем с вами деле не имеют ровно никакого значения. Город Запорожье, остров Пасхи, Огненная Земля, планета Марс. Какая разница? Все это так относительно.

– Другими словами, если вы узнаете, что третий наш фигурант по фамилии Ющенко находится не в Запорожье, а на Марсе…

– То завтра я буду там.

Пафнутьев посмотрел на плотно сжатые губы Евдокии Ивановны, на чуть дрогнувшие бугорки возле ушей. Он понял – женщина не шутит. Если понадобится, завтра она будет на острове Пасхи, на Огненной Земле, на Марсе.

– У вас, видимо, надежные помощники?

– Да, хорошие ребята. Они мне достались от Светы. Это ее друзья. Они помогли мне выжить в это страшное десятилетие. Но сейчас я им поставила условие. Один фигурант мой.

– Они приняли ваше условие?

– Как видите.

Пафнутьев дернулся было переспросить, уточнить, ужаснуться. Но сдержал себя, по лицу женщины понял – не надо. Она была благодарна ему за это недолгое молчание.

– Скажите, Евдокия Ивановна, а эти убийцы могли вымолить у вас прощение?

– Могли. Они должны были прийти ко мне и покаяться. Не прощения попросить, нет, только покаяться. И больше ничего.

– Что вы им сказали бы?

– Я бы сказала так. Уходите и живите как сможете. Эти слова уже были во мне, я уже хотела их произнести. Но они не пришли. Убийцы обрадовались, когда закон снял с них вину и выпустил на свободу. Они почувствовали себя чистыми. Вот после этого для них пути назад уже не было. Ах, вы чистые?! Тогда получайте. По полной программе. Есть один закон, по которому должны жить люди. Око за око, зуб за зуб, жизнь за жизнь, смерть за смерть. Других законов нет. Да они и не нужны. Этих вполне достаточно.

– Значит, третий может выжить? – спросил Пафнутьев.

– Мне бы не хотелось. Нарушится чистота эксперимента. Но я сказала ребятам, как получится. Пусть наверху решают. – Евдокия Ивановна подняла руку, указала на звездное небо.

В этот момент ее ладонь наткнулась на яблоко. Она сорвала его и всмотрелась при свете фонаря. Яблоко оказалось надкушенным.

– А вы знаете, кто его надкусил? – спросила женщина с улыбкой.

Пафнутьев ответил словом, которого секунду назад не было ни в его сознании, ни в душе.

– Света, – проговорил он.

– Правильно, – ничуть не удивилась Евдокия Ивановна. – Света любит этот сад. Она частенько заглядывала сюда все эти годы. Но когда дочка видит меня, тут же исчезает. Видимо, не разрешается им общаться с живыми людьми. Вот во сне – это пожалуйста, а в реальной обстановке – упаси боже!

Шаланда не поленился позвонить в Запорожье. Там ему сказали, что Ющенко жив, но до сих пор находится в реанимации.

– Значит, он будет жить? – уточнил Шаланда.

– Да какая же это жизнь! – с усмешкой проговорил его собеседник. – Это уже не жизнь, а что-то совершенно другое.

Наша криминальная история произойдет с ним, с Вадимом Кузьмичом Анфертьевым. В самом слове «Вадим» есть нечто притягательное, вам не кажется? Человек с таким именем, вполне возможно, обладает тонким строением души, склонен поговорить о чем-то возвышенном, выходящем за рамки забот о хлебе насущном.