Конечно, будут и другие позитивные моменты. Женщины могли бы на время отключать звонок своего биологического будильника и сосредотачиваться на достижении других целей в свой жизни, пока не решат — если вообще решат, — что пора родить ребенка. На самом деле рождаемость заметно упадет, если люди получат возможность рожать детей тогда, когда сами того пожелают, а не тогда, когда требует природа. Возможно, люди станут больше задумываться о будущем, которое может стать результатом наших сегодняшних жизней. В конце концов, долги, которые сейчас мы оставляем нашим детям, мы будем оставлять и себе.

Зал вздрогнул от этих слов.

— Все человеческие приоритеты и ценности изменятся соответственно, — продолжал Джеффри. — Эти факторы всегда быстро приспосабливались к новым угрозам, возможностям и условиям. И к этой новой реальности они тоже адаптируются. Нынешние «семейные ценности» не похожи на вчерашние. Приданое? Браки по соглашению? Девственность? Я вас умоляю! Семейные ценности будущего будут отличаться от наших, как наши отличаются от ценностей прошлого.

Конечно, традиционалисты, восхваляющие нынешние ценности, полагая, что в них больше божественного, нежели проявлений природы, инстинктивно шарахнутся от мысли об увеличении продолжительности жизни человека. Моральные аспекты действительно весьма впечатляющи. Поэтому я верю, что новое понимание природы продолжительности жизни как таковой необычайно важно сейчас, когда мы так близки к поворотному моменту в истории человечества. Если мы установим, что ограниченность срока нашей жизни не обязательна и даже не нужна, а просто является эволюционным результатом поведения генов, которым нужна была защита от кросс-генерационной рекомбинации, мы сможем отбросить в сторону любое моральное или божественное значение, приписываемое продолжительности нашей жизни, и принять нашу способность увеличить ее.

Джеффри выключил слайд-проектор.

— Благодарю вас, дамы и господа, — сказал он. — Теперь вы можете бомбардировать меня риторическими межконтинентальными баллистическими ракетами.

И точно: подобно ракетам из шахт, взметнулись руки в первом ряду. Джеффри снова посмотрел на мужчину, сидевшего на заднем ряду с каменным лицом.

— Должен сказать, что я настроен весьма скептически, Джеффри, — хмуро и громко произнес один из ученых с первого ряда.

— Отлично, — кивнул Джеффри. — Я надеялся, что вы это скажете, доктор Стовер.

Многие из завсегдатаев аудитории Лилли засмеялись.

— Нужно досконально исследовать множество самых разнообразных организмов, чтобы понять, верен ли твой принцип, Джеффри, — заявил доктор Стовер. — Мне конечно, было бы любопытно узнать много ли видов животных и растений ты изучил, прежде чем представил нам сегодня свою гипотезу.

— Немало. И не нашел ни одного исключения из правила, — ответил Джеффри.

Анхель Эчеварриа поднял руку.

— А как насчет леммингов? Вероятно, контроль численности популяции является фактором определения продолжительности жизни, а? Об этом ты не подумал?

— На самом деле, Анхель, — улыбнулся Джеффри, — лемминги не кончают жизнь самоубийством, когда прыгают в море. Они пытаются мигрировать к более богатым пищей землям. Лемминги живут всего около двух лет, хотя их самки готовы к спариванию в возрасте всего лишь двух недель.

— Ага! Вот тут твоя идея терпит полный крах, дружище! — обрадованно воскликнул Анхель.

— Ничего подобного.